— Да, спасибо большое, не обижайся, дело только во мне… хочу побыть одна.
Она вышла, оставив меня наедине с торчащим членом – лёгкая форма приапизма – и увлекательным занятием: чесать в затылке. Что это была за истерика – загадка до сих пор. Я эту тему не поднимал, а после мы общались, как будто ничего не произошло тем хмурым вечером…
Всё, пипец – автор спёкся. Жена не то, чтобы пилит, но нудит исправно. Нашла мою первую историю, почитала и почти изнасиловала меня. Удовлетворив свою похоть начала требовать удовлетворения своих неожиданно воспылавших литературных потребностей, а именно желания добавить своё «вИдение» описываемых событий. Правда, я немного подредактировал, выбросив довольно пространные объяснения на тему: «как я докатилась до такой жизни» — уж больно на оправдания было похоже, а необходимости в этом, при совместном обсуждении, мы не увидели. Итак, Като:
Лазила в инете и наткнулась на первый рассказ. Сначала удивилась, что так похоже на мою жизнь, но потом поняла, что этот засранец не изменил даже имена. Хотя, молодец. Человек не из «наших интересов» вряд ли ткнёт в меня пальцем. Но за «Като» я своего малость попилила и добилась права вставить своё мнение на описываемые здесь события.
Ромку я увидела, когда заскочила за чем-то на работу к матери. Сразу поняла, что влюбилась, а мать подливала масла в огонь: какой он хороший и замечательный, перспективный врач и… видимо, скоро остепенится – женится. Последнее слышать было крайне неприятно, но проглотила. Стала чащеприходить к матери на работу, хотелось увидеть его. Как бы невзначай узнавала как его дела, не разбежался ли со своей мымрой.
Естественно матушка быстро просекла ситуацию и мои корявые отмазки полетели прахом. Но она не подавала виду, что видит мои переживания и я ей за это благодарна.
Рома, как назло, не замечал меня. Как будто меня не было вовсе. Нет, он смотрел на меня, я всё-таки отражаю свет, но по сравнению с моими чувствами он был как холодный чурбан. Я выстраивала целые комбинации, чтобы встретиться с ним в коридоре, а он проходил мимо не останавливаясь.
Потом была история с симуляцией растяжения каких-то поясничных мышц. Я вычитала на каком-то сайте, что несильные растяжения тяжело диагностировать, но болят они неслабо, а быстро помогает обращение к хорошему массажисту.
Я прикупила дорогущее возбуждающее бельё и заявилась к маме на работу, пожаловалась на боль в спине и потребовала, чтобы меня осмотрел её лучший терапевт. Мама чуть всё не испортила, начала переживать и настаивать на личном осмотре. Я опешила, но пришла в голову отмазка, что непременно должен быть не заинтересованный врач. Ма хитро улыбнулась и предложила, чтобы меня осмотрела Лизавета Матвеевна (я имена всё-таки заменила). Я ответила, что не хочу, чтобы эта старая мегера меня щупала. «Тогда тебя будет щупать мужчина, он хоть и молод, но лучше него больше никого нет». Спасибо, родительница! Хотя бы за то, что не стала измываться над трепещущей девичьей душой.
Она позвонила и попросила Романа принять «одну девушку» вне очереди. Через минут двадцать я уже неуклюже снимала с себя кофточку. Дура! Дома репетировала перед зеркалом три дня, а сейчас запуталась в трёх пуговицах.
На мой рассказ о том, что когда автобус резко затормозил и я резко схватилась за поручень и неудачно повернулась, Ромочка лишь кивал с отсутствующим видом, поглядывая на часы. На бельё реакция была не горячее, чем реакция пингвина на снег. Видимо, не одна я одевала к врачу такие откровенные вещи. Я легла на кушетку, причем сначала на спину. Поняла, что совершаю глупость и перевернулась на живот. Чувствовала, как горят щеки. Рома прикоснулся ко мне, я замерла. Он поводил руками по спине, пояснице, немного пощипал, понажимал, похлопал и сказал одеваться! Я была в шоке.
Столько трудов, волнений и – «одевайтесь»? Хотелось плакать. Он что-то накарябал на листочке (у него тогда ещё не было своей постоянной медсестры). «Если Вас вдруг что-то будет беспокоить, выпейте одну таблеточку – это слабенькое обезболивающее – оно Вам поможет, а ещё лучше обратиться сначала к простому терапевту, так как это может быть и простудное заболевание. По крайней мере, абсолютно никаких физических повреждений у Вас нет, до свидания». Мир разрушался у меня на глазах. На ватных ногах я прошкондыбала в коридор, где столкнулась с дамочкой, которых принято называть «светская львица». Шлюха. Она с раздражением посмотрела на меня, всего лишь как на досадную задержку её времени.
Не буду продолжать описание позора, который я испытывала. К матери я не заходила, на мобильник не отвечала – поехала домой и плакала, как дура. Что теперь он обо мне подумает? Как жить дальше? И т.д., и т.п. Оказалось всё гораздо прозаичнее: у Ромки был завал на работе, но он ещё не стал популярен и начались тёрки с его гёрлой на почве денег, а точнее их нехватки. Меня, как он потом признался, он вообще не запомнил.
Так, немного отвлекусь, чтобы было понятно, какие отношения сложились в моей семье. Биологического отца я не видела ни разу. Он жив, но до моих восемнадцати лет признаков активности не подавал. В девять лет в жизни мамы и, соответственно моей, появился Игорь. Он был весел, остроумен, относился ко мне так, как будто знал с пелёнок.
В общем, грамотно вошёл в расположение ребёнка, и я была не против их свадьбы. Мама меня воспитывала не то, чтобы в пуританских нравах, но достаточно строго. Тем сильнее был шок, когда я вернулась домой с вылазки всем классом на день раньше. Там ко мне там начал домогаться одноклассник. В принципе, он мне нравился, но когда позволила лезть к себе под юбку, а через пятнадцать минут, потягивая сигарету с приятелями, он рассказывал, какая у меня «горячая пизда», и как он смачно «буду ебать эту мокрощелку, пока она не заверещит, как порося, а потом завафлю…». Короче, через десять минут меня там уже не было. А вот моя подружка рассказывала, что её целочка эту ночь не пережила.
Хотя подробностей от неё я не слышала: видимо не очень гладко всё прошло. А я, приехав почти на сутки раньше, отомкнула двери своим ключом, заметила кучу обуви, но решила пойти в свою комнату, т.к. была зарёванная. Потом остановилась, как вкопанная, на полпути. Из зала доносились звуки, которые только что озвучил мой несостоявшийся первый «мужчина». Я приоткрыла дверь и в щелочку увидела, как в мою мамочку впихивают члены два мужика: один в рот, второй в промежность. А она, судя по всему, очень даже не против. На меня не обратили внимания. Мне же стало так хреново, что я тупо дошла до своей кровати и завалилась спать. Проснувшись утром, я обнаружила, что Игорь уже ушёл на работу, а мама, почему то, сегодня не пошла.
Дальше она пыталась мне объяснить, что взрослые иногда проводят время для удовольствия… Помню, что орала на неё, что она блядь, зачем мне дурила голову, как на меня будут смотреть одноклассники? Выслушав мою историю, мама сказала, что я сделала правильно, уйдя с вечеринки. Таким мужчинам нельзя доверять свою женственность, лучше трахаться с десятью мужиками, но достойными, чем с одним, но таким выблядком. В общем, мы нашли общий язык.
До восемнадцати лет я больше ни разу не застала предков за развратом, хотя, к стыду, пыталась. После совершеннолетия мама как-то зашла ко мне в комнату и предложила поприсутствовать на «вечеринке».
Сказано было таким тоном, будто предложила сходить в кафешку. У меня всё замерло внутри, но немного успокаивали заверения, что ко мне никто не подойдёт, если только я сама не попрошу. Я не попросила. Сказать, что я испытала шок – ничего не сказать. Постепенно (раза после пятого) я привыкла и появилась даже какая-то неприязнь, хотя желание посещать мероприятия не пропало – любопытство и сладость экс-запретного плода пересиливали. К тому же, на меня реально не обращали никакого внимания, хотя, иногда казалось, что специально выбираются такие позы, чтобы мне было лучше видно.
Вот поэтому, когда ма предложила вариант захомутания Ромки через хитрую, но приятную всем «новогоднюю» схему, я согласилась.
Хотя делиться милым ну никак не хотелось. Но продолбавшись полгода, и даже не толком не познакомившись со своей любовью, я была готова на всё. Правда участники потребовали платы – я пообещала полностью расстаться с девственностью на глазах у всех. Даже немного фантазировала, что поучаствую в групповушке, но вот лесби почему-то не возбуждало. Вообще, первый розовый опыт я получила с Анжелкой, когда проиграла спор из-за вероломно скончавшегося за сорок с небольшим секунд Романа. Понравилось, конечно, но всё-таки чего-то не хватало, какая-то незавершенность… не знаю.
Но самый интересный и необычный для меня факт заключается в том, что я ревную. Необычное начало отношений потребовало необычного их развития. Мы с Ромой несколько раз участвовали в оргиях, но я не могла расслабиться, когда меня обрабатывал «чужой» мужик, и было очень неприятно смотреть, как Ромка жмуриться от наслаждения, полируя другую женщину. Успокаивало хотя бы то, что всё происходило в моём присутствии, но потом, когда мужики почему-то разрешили своим женам трахаться с Романом без них, я тоже потеряла контроль. Думала «зацепить» мужа тем, что изменяла ему без его присутствия, но его это только заводило, а я не могла получить такое же удовольствие с другими – всего лишь жалкое подобие секса с Ромочкой. Получалось обидно до чёртиков: я зависела от него целиком и полностью, а он может наслаждаться с другимиженщинами даже сильнее, чем со мной.
Как я не пыталась пропихнуть его здоровенную елду себе в горло – ничего кроме рвоты не вышло; как бы я не старалась расслабить попочку – когда его дубина начинает меня разрывать, слёзы льются ручьём, и я подмахиваю задом в надежде, что он побыстрее кончит.
Позже я начала ловить себя на мысли, что от безысходной злости хочу, чтобы он причинял своим партнёршам боль, унижал их. Вот однажды такой случай подвернулся.
В универе у меня есть подруга Лена – симпатичная девчонка, ну, на мой взгляд, полновата и со слишком большой грудью. Она встречается с квёлым ботаном с параллельного курса и как-то мне пожаловалась, что очень уж он нежный и мягкий, может часами мусолить языком её груди, член, хоть и довольно маленький, вводит, как будто он хрустальный и двигается так, что еле чувствуется.