«Сейчас я тебе покажу, что такое настоящий минет. Сейчас ты у меня попляшешь», — подумала она и, еще не понимая, что же такого необычного она должна показать ему, стала быстрыми движениями с помощью губ и языка просто мастурбировать его «Бойца». Тот дрожал от вожделения. Но она не только дергалась на нем. Иногда ее голова замирала, словно соображая, что же делать дальше, как ее горло, словно баклан рыбу, стало само заглатывать член. Она думала, что вот- вот подавится и ее стошнит, но член уже сам выходил обратно. И тут мужика охватило такое дикое чувство орального секса, что он, обхватив ее голову ладонями, стал сам мастурбировать ее ртом свой орган. Делал он это сначала быстро, а затем медленно, но чувство было таким острым, что они поняли, что это уже не мастурбация, а настоящий половой акт. Она дергалась на нем так, что заболела шея, а он уже «жарил» ее в состоянии транса. Наконец он изогнулся так, что она испугалась, что упадет с дивана, но он крепко держал ее голову, и она почувствовала, как пульсирующая струязаливает ее рот и течет в горло.
«Конечно, это – высший кайф», — подумала она и стала глотать сперму.
Слив свой «конденсат», он как-то сразу обмяк и вытащил член из ее рта.
— А ты работаешь, как настоящая профессионалка? У тебя раньше были неплохие учители, не так ли?
— Были…
— И кто же они?
— Девичьи грезы…
— Не брешешь?
— Нет.
— Тогда ты просто супер-сексуалка. А что ты еще умеешь?
— Ну, вот. Так я тебе и выложу все свои сексуальные секреты. Ты же знаешь, что по этому поводу говорят французы.
— И что они говорят эти бессовестные пожиратели лягушек?
— Чем выше интеллект, тем ниже поцелуи…
Они сели за стол, попили кофейку, а затем он сказал:
— Знаешь. Я что-то не до конца распробовал тебя спереди.
— Еще не вечер. Попробуешь, только не сегодня. Хватит с тебя и того, что пробил меня. Поэтому сюда сегодня и не мечтай. Если хочешь, то моя попочка очень мягкая и явно ждет твоего «Бойца» к себе в гости.
… Они проснулись под утро. И тут он вспомнил об ее обещании. Он, молча, перевернул ее на живот, приподнял ноги и стал вводить член в анус. Дырочка у нее была маленькая, не разработанная, он сразу понял, что придется потрудиться, но к его удивлению, трудилась она, а он только держал. Она, постанывая, сама дергалась на его члене, то плавно наезжая на него, то соскакивая, как наездник, с взбесившегося скакуна. Он снова искал ее отверстие и опять загонял член до упора, и она вновь делала с десяток возвратно-поступательных движений и снова соскакивала. Он зверел прямо на глазах. Ему казалось, что эта сука уже ищет другого кобеля, однако он ошибался: эта «сука» просто дразнила его, загоняя в транс. Они слетели с дивана, он схватил ее, упер головой в стол и стал немилосердно «драть» эту «скромницу» так, как не драл ни одну блядь. Ему хотелось затрахать ее до смерти, но все завершилось тем, что он сам свалился в изнеможении, к ее ногам.
— Надеюсь, продолжим? Ты не устал, милый? – присела она целуя его вспотевший лоб.
— Да пошла ты!… — он грязно выругался и оттолкнул ее.
— Вот теперь я верю твоим словам. Ты же у меня настоящий мужчина, — повалила она его на спину на ковер, улеглась сверху и, хохоча, стала исступленно целовать…
…Эти воспоминания так увлекли Елизавету Николаевну, что она и не заметила, как «Мерс» затормозил у ее дома.
…Она исправно трудилась дворником, а он усиленно подыскивал ей хорошую квартиру. Но ему, как это иногда бывает, в этом деле вскоре помог «Господин Случай». Его пассия оказалась беременной и в положенный срок родила ему сына Вовку весом четыре с половиной килограмма, такого горластого черноволосого красавца. Они еще не были женаты, но Максим Иванович оказался хозяином своего слова, записав сына на свое имя. От первого брака у него где-то болталась взрослая дочь, которая после смерти матери не пожелала поддерживать отношения с отцом. А тут вдруг такой бутуз родился и копией в отца. Теперь на полном основании дворнику Лагутиной была положена двухкомнатная служебная квартира, которая через год благодаря усилиям начальника ЖЭКа была превращена в форменный дворец. Лиза даже стеснялась кого-либо принимать у себя, так как при ее скромной зарплате невольно напрашивался вопрос, откуда все это у рядового работника ЖЭКа? Но ларчик просто открывался. Как и планировал Максим Иванович, его вскоре перевели на должность начальника управления коммунального хозяйства города, а это, извините, если судить по-военному, целый генерал. И «генерал» вскоре начал активно действовать. Он обложил все ЖЭКи негласной данью за тайную сдачу в поднаем служебного жилья. Отстегивали ему и за оплату документов за якобы проведенный ремонт квартир. Теперь деньги потекли ручьем, но не только в его карман, но и в карманы начальников и высокопоставленных соратников по работе и друзей. Но не зря гласит пословица, что рано или поздно, но все тайное становится явным. И однажды в его кабинете появились люди, которые в наручниках увели бравого «генерала» прямо в камеру местного изолятора.
На суде он не отпирался, всю вину взял на себя, никого из друзей не выдал, получив за содеянное десять лет. Лизанька была в трансе. Они не были расписаны с Максимом Ивановичем, и ее миновала прокурорская гроза, даже наоборот, через некоторое время она получила должность мастера, затем главного инженера, а когда Вовке исполнилось семь лет и его провожали в школу, то мамочка, окончив курсы подготовки, села в кресло начальника ЖЭКа, который по традиции, заложенной еще Максимом Ивановичем, был одним из лучших коммунальных предприятий в городе. Теперь Лизанька превратилась в Елизавету Николаевну, женщину красивую, модную, которую часто видели в президиумах разных заседаний. Ее уже звали в управление, но Елизавета Николаевна исповедовала идею, гласящую, что лучше быть царицей в небольшом царстве, чем заместителем царицы в большом. Она работала усердно, с упоением, была очень коммуникабельной, приветливой, стараясь каждому помочь в разрешении коммунальных проблем. За видной женщиной, как это нередко бывает, стали увиваться ухажеры, но все их старания разбивались о неприступную крепость верности Максиму Ивановичу. Это поняли, оценили и ухажеры. Поостыв, они отстали, чем еще больше повысили авторитет начальника передового ЖЭКа. Но природу обмануть трудно. Лизанька плакала по ночам, вспоминая своего дорогого Макса. Ей очень хотелось трахаться, но приходилось заниматься только мастурбацией. Все было хорошо у начальника ЖЭКа, не было только элементарного бабского счастья.
И тут опять появился на сцене ее жизни «Господин Случай». Когда Вовке исполнилось двенадцать, он впервые пришел домой под хмельком. От матери получил хорошую взбучку, но когда материнский гнев прошел, был обласкан и даже допущен в материнскую кровать. Ночью Лизанька проснулась от того, что чья-то рука нежно гладит ее лобок, а один из пальчиков ласкает клитор. Лизанька сначала хотела подхватиться и надавать сыну хороших тумаков, но женское любопытство взяло верх, и она решила подождать окончания события, притворившись крепко спящей. Поняв, что бояться нечего, сынуля раздвинул ее ножки, полизал заветное местечко, затем лег на мамочку и стал вставлять свой десятисантиметровый «Перчик». Но у него никак не получалось. Тогда мамочка сама вставила его и перепуганному сыну нежно шепнула: «Не бойся. Я давно сама хотела научить тебя этому. Не может же нормальный, культурный мальчик черпать информацию по данному вопросу из чужого, зачастую, вонючего корыта». Вовка во — всю старался, но оргазма так и не добился. Видимо, не созрел еще организм, но теперь он стал спать только с мамой, и уже сам, без ее помощи, мог совершить половой акт, зачастую даже не спрашивая разрешения у мамы, которая часто ему говорила, что «настоящий мужчина не должен на это спрашивать разрешения у женщины. « Он просто идет и берет ее, когда захочет».
Вовка созревал прямо на глазах. В пятнадцать лет он уже был заправским трахателем и сношал маму почти что каждый день и самым необычным способом. Маме это очень нравилось. Ее половой вопрос был разрешен.