В тот год, когда произошла эта пикантная история, я работал врачом в медсанчасти одного военного училища. За день перед моим взором проходило до сотни мальчишеских упругих, молоденьких тел и мой утончённый ум испытывал истинное наслаждение от созерцания свежих, пока ещё не перекачанных, по — детски трогательных юношей. Выбор был на все вкусы. Чистенькие, застенчивые, они очаровательно смущались от всех моих нескромных манипуляций, повергая меня самого в лёгкую растерянность и боязнь нарушить их девственные наивные умишки. И надо ж такому случиться, что мой выбор, а точнее воля случая пала на самого наглого, хулиганистого и острого на язык парня по имени Фёдор.
В тот день народу на осмотр пришло так много, что под конец я начал чувствовать лёгкое раздражение и в отличие от привычного созерцательного восторга испытывал усталость от мелькания мальчишеских попок- писок. Федька ввалился ко мне в кабинет последним. Надо сказать, что я присматривался к нему давно. Парень был хорош, как картинка. Светловолосый, кудрявый, с чистой кожей и ясными, совершенно невинными глазами. Однако Фёдор имел столь наглый, хамский язык, что я попросту опасался быть обматерённым публично и откровенно. Пока я писал его карточку, Федька не торопясь раздевался за ширмой. При чём делал это с развязностью избалованного девичьи вниманием и завистью однокашников барчука.
Когда я повернулся к нему, Федька едва не сплюнул на пол в моём кабинете, вроде бы цыкнул сквозь зубы, но сдержался , нахально сверкнул на меня из под чёлки синими глазами и спросил:
— Ну, чо? Трусы то снимать? Во все дырки ведь полезете?
-Курсант Акимов, — одёрнул я.
— Виноват, товарищ военврач, — насмешливо фыркнул Фёдор, и нагло добавил, — а, чо не так, что ли? Чёт осмотр у вас пидорский какой — то. Я буквально задохнулся от его откровенного изречения и хотел было уже показать, кто здесь старший, но передумал. Мальчишка смотрел на меня нахальным, и одновременно невинным взглядом, что мне непременно захотелось увидеть его смущение. «Ладно, — подумал я, — будет тебе пидорский осмотр. Ты у меня повертишься , как уж на сковородке».
— Вы имеете, что то против, курсант Акимов, — в тон ему поинтересовался я, перенимая наглую и откровенную манеру разговора, — чем вы изволите быть недовольным? Вас смущает забота о вашем здоровье?
— А, чо? – Фёдор, чуть – чуть остудил свой пыл и обиженно хмыкнул, — вы то яйца щупаете, потом в жопу полезете. Прям, как с педрилой каким. Я так не согласен, что я гомик какой?
— Всяко бывает, — уклончиво ответил я и холодея от собственной наглости, спокойно добавил, — бывают и гомики на осмотре выявляются. А те, кто уклоняется от обследования, попадают в списки начальнику академии вместе с геями. Я конечно нагло и бессовестно врал. Но очень уж мне хотелось пристыдить Фёдора, а если честно, просто без зазрения совести, под шумок медосмотра,потрогать его за красивое, смугловатое тело. Поэтому я без раздумий велел ему идти на смотровое кресло.
Услышав мою отповедь Федька, как то сразу сник и путаясь в трусах, начал раздеваться. Он расстроился, заволновался и долго не мог высвободить ногу из труселины и в какой то момент наклонился так низко, что я увидел его розовенькую дырочку попки. Надо было видеть его растерянную хорошенькую мордашку, когда Федор залез на кресло. Ослушаться он побоялся и сейчас лёжа на мягком бежевом сидении выражал всем свои видом обиду и даже испуг. Я велел ему развести ноги пошире. Сладенький нахалёнок, теперь его писка и попка были открыты моему взору во всей красе. Мало того, член мальчика начал напрягаться и он побагровел до корней волос.
— Ну, чо смотрите? – буркнул он, — не видели, что ли никогда. Осматривайте раз уж вам так хочется или чего вы там собирались делать? Я нарочно оттягивал момент исследования, назло маленькому хаму рассматривая его между ног во все глаза. Между прочим, Федька был бритый, от лобка до самой попки и я мог изучить его прелести до мельчайших подробностей.
— Ну, нравится? – однако, этот ангелок умудрялся хамить, даже лёжа в такой стыдной откровенной позе. Ну, раз ты просишь, осмотрю тебя самым наилучшим образом.
— Разведи ягодицы, — велел я, — пошире, пожалуйста. Хамоватое выражение лица сменилось отчаянием, — покажи анус., — невозмутимо велел я, — молодец. Растяни дырочку пошире. Федька вздохнул и дрожащими пальцами растянул попку в стороны. Какая же хорошенькая у него была дырочка. Нежно розовая, тугая и чистенькая. Я с удовольствием сначала полюбовался, а потом потрогал сморщенное колечко. Однако, надо заставить его развести жопку ещё шире. Пусть помучается — покраснеет.
— Раздвинь анус, как следует, строго велел я, — ни чего не видно. Пальцами хорошенько разведи в стороны. Не стесняйся.
-Вам надо вы и разводите, — буркнул парень. Он весь трясся от стыда и страха.
— Не могу, — спокойно возразил я, — мне надо ввести зеркало, так, что попу ты должен развести сам. Я наблюдая за Федькиным лицом, хорошенько намазал бранши зеркала гелем и ввел кончик зеркального носика в раздвинутую дырочку.
— Ай, — капризно заныл парень , — чо делаете то, больно же.
— Шире, растягивай попу, — невозмутимо велел я, — теперь потужься.
— Что я вам баба? – возмутился мой пациент, однако напуганный моим шантажом развёл попку двумя руками ещё шире. Зеркало вошло внутрь и раскрыло передо мной тёплую тёмную глубину.
— Давайте уж быстрее, — нетерпеливо заныл парень, — больно всё — таки.
— Не спеши, — холодно оборвал я, — это только начало. Я аккуратно повертел зеркальцем в его тугой бесстыдно приоткрытой попке. И сомнений быть не могло, конечно Фёдор никогда не имел сношений в попу, взращивая в себе истинного мачо, покорителя дамских сердец.
— Если тебе сильно больно, подрочи писку, отвлечёт от неприятных ощущений. Парень посмотрел на меня с откровенной ненавистью, но тем не менее взял член, который уже значительно напрягся, рукой и открыл головку.
— Отведи, крайнюю плоть полнее, — ободрил я его действия, — ещё, до самого конца. Не стесняйся. Здесь все свои, — глуманулся я, — мастурбируй посильнее.
Но видать мальчишке наша игра пришлась по душе. Во всяком случае, когда я вынул зеркальце и ввёл в его попку палец, Фёдор, даже не дёрнулся. Он лежал передо мной на кресле уже не стесняясь ,и отчаянно двигал пальцами по своей писке, его яички ритмично вздрагивали в такт движениям. Я пощупал его пальцем в попке. Подвигал туда-сюда, и нащупав бугорок простаты начал её аккуратненько массировать. Федька едва не взвыл, он приподнялся на кресле, задвигал попочкой вслед за моими движениями и сдавленно прохрипел:
— Что вы делаете? ААА ещё!!! ЕЩЁ!!! Глубже!!! Не обращая внимания на его стоны, я продолжал трогать упругий комочек желёзки, упиваясь Федькиной реакцией. Я и сам был безумно возбуждён. Вид голого Фёдора извивающегося передо мной на кресле, заставил собственный член упруго прижаться к животу и истекать возбуждённой смазкой.