Долбанная гнида. Я размазывала тушь по щекам и глотала слезы, но в итоге все равно была загнана под его массивный стол и смотрела на его член. Он был здоровый и жилистый, головка блестела и словно раздувалась, будто дышала. Тяжелая рука легла на мою голову и с силой придавила меня к этому чудищу. Я раскрыла рот, и этот член провалился до самой глотки. Я не знала, что делать, опыт в этом вопросе у меня был настолько мал, но что мне оставалась делать? Сперва я легко поцеловала его, вызвав одобрительное урачние Василия. Затем я начала обсасывать его, облизывать. Периодически член двигался мне на встречу, а потом в дверь постучали. Я замерла прямо с членом во рту. В дверь вошел, кто то и стал задавать вопросы, касающиеся работы и студентов. Я выпустила член, и рука вновь попыталась меня вернуть к члену, но я упиралась. Меня конечно видно не было, стол был глухим для посторонних. Вторая попытка натянуть меня не увенчалась успехом, хоть немного передохну.
— Виктория, а вы новое видео не видели? У нас кто-то снял. — с ужасом услышала я слова Василия, явно обращенные ко мне.
— Нет. А что там? — я не стала ждать и вцепилась в головку губами и стала с усиленной скоростью всасывать член. При этом старалась не чмокать и не издавать никаких звуков.
— Да про Сергеича, — с секундной задержкой сказал Василий, — Как он на лекции мелом кидался.
— А! Это видела, приколист блин, о нас уже скоро говорить будут как о шараге
Этот разговор меня уже не интересовал, я уже уяснила, что не должна останавливаться даже при посторонних. Люди входили и выходили, член то увядал, то поднимался, но в итоге после очередного гостя, сразу две руки придавили мою голову и стали буквально насиловать, он кончил так резко, что я не успела ничего понять. Терпкая жижа полилась по моему языку и едва не попала в легкие. Я только успевала глотать и реветь тихо поскуливая. Член совсем опал и Василий, вытащив меня за волосы из под стола практически выпнул меня из кабинета и послал погулять до вечера:
— И иди, умойся, а то на шлюху дешевую похожа
Я продолжала реветь до самого вечера, сидела в женском туалете и рыдала. Об меня вытирают ноги, меня заставляют сосать и трахают, а я еще и возбуждаюсь как по расписанию. Еще под столом я начала думать о сексе, но гнала эти мысли прочь, а теперь в одиночестве Прекратив себя жалеть, я умылась и поехала домой, до вечера еще было время подумать. Как назло меня заметил Паша и подъехал.
— Марин, давай подвезу, куда тебе?
— Отвали.
— Марин, ну ты чего? Что я сделал не так?
— Все ты все сделал не так! — практически закричала я и ускорила шаг. Он, разумеется, остался стоять. Дурак.
Дома я немного потратила время на свою работу, а затем собралась к Василию. В этот раз все было проще, не было ни толпы, ни камеры. Он одел презерватив и просто трахал меня. Я сначала лежала с постной рожей, но потом тело взяло свое. Я стала стонать и подмахивать попкой.
— Ну ты и шлюха. Все что с тобой сделали — путь к твоему естеству. Будешь пол жизни пиздой работать а потом вылетишь на помойку, согласно уделу вашей братии. — все эти грубости почему-то меня возбуждали, хотя и обижали. Я ведь не по своей воле здесь лежу. Он кончил довольно скоро, даже не доведя меня до оргазма. Но предложив поиметь меня игрушкой, только нагнал больше страху, помня о жуткой боли я отказалась.
Так и пошли будни. Я приходила к нему как на работу к девяти. Залазила под стол, оголяла сиськи и играла с его членом по часу или около того, потом он меня гнал. По вечерам он трахал меня только под настроение. Меня это бесило и угнетало примерно дня три, а потом наступила какая-то апатия. Мне стало пофиг. Видимо почувствовав это, он стал приглашать своих друзей и усаживать под свой стол пока он толкает какую-то речь или рассуждает на тему проектов, причем иногда в кабинете были и посторонние, которые, скорее всего и не знали, что сидящий за столом получает, первоклассный минет.
В моей работе эти события нашли свое место и были описаны как желание мужиков иметь рабочую дырку всегда под рукой. Пашка все больше мне надоедал, пока в один день я не сорвалась и не решила устроить ему незабываемый вечер. Я уже второй день не кончала, была практически на взводе, и если бы не Пашка, прыгнула бы в постель к первому встречному.
Честно говоря, я не ожидала, что он пойдет со мной, но видимо я уже допекла его своим характером. Я позволила ему проводить меня и заманила его в квартиру. Я не включала свет и ничего не говорила. Подвела его к койке и стала раздевать. Руки предательски не слушались, кровь била в виски. Он начал помогать мне и сам начал снимать с меня одежду. Я позволила ему все, кроме трусов, их я сняла сама. На ощупь я нашла его торчащий член и пару раз погрузив его в рот залезла на Пашу, он сразу схватил мои немаленькие сиськи, я не была против, что мне до этого. Нацелив его член прямо вглубь себя, я закусила губу и приготовилась. Член мягко проскользнул в меня и И все было СУПЕР!!! Мягкая головка дошла практически до самой матки. Я начала присаживаться на него, вгонять в свою голодную щель.
— Марин тише, я не могу Марин Я сейчас кончу — он еще сильнее схватил мои сиськи и начал двигать таз навстречу мне, сильно ударив мои внутренности он выпустил свою сперму прямо в меня.
Я не собиралась останавливаться, мелочь какая, кончил он. Член не увядал, и я продолжала эти скачки наездницы.
— Марин, я все, не надо, слишком резко
— Заткнись Бога ради — прошипела я и еще сильнее стала вбивать его в себя.
Буквально полминуты я насиловала своего любовника, а потом меня затрясло от сильнейшего в моей жизни оргазма вагинального, которого нет. Я упала рядом с Пашей и спихнула его руки. Я была удовлетворена и немного пришла в себя. Сразу начала осуждать себя за этот поступок — все-таки Паша всегда по-доброму относился ко мне, несмотря на всю мою стервозность, а я сейчас поимела его, как какую-то вещь, практически так же, как имеют меня Василий и компания. Мне стало жутко стыдно перед ним, я почувствовала себя грязной, отвратительной, оскверненной шлюхой. Паша поцеловал меня, я это стерпела стоически, даже ответила. Но когда он захотел запустить свою руку мне в промежность, я сжала ноги и оттолкнула его.
— Иди домой.
— Ну, Марин, ты чего?
— Тебе было хорошо?