Как обычно, ожидая посетителей, я стояла в коридоре своей клиники, и, праздно дымя сигареткой, задумчиво смотрела в окно. На улице, шелестящей густыми аркадами кленовых деревьев, в ласковой игре светотени незримо неслись ароматы цветущего мая. Словно опьяненные им, в зеленых шевелюрах крон и придорожных кустов, то и дело звонко перекликались вечно суетливые птицы. Воздух же щедро веял потрясающей утренней свежестью.
«Всё же в этом есть немалая доля цинизма, — подумала я, с невольной улыбкой делая очередную затяжку. — Что врач, который должен быть стражем здоровья, вот так просто может сам предаваться курению! И, не где-то там, а практически на рабочем месте!»
Однако, я усмехнулась этому, ибо, хоть и давно имела за собою сию вредную привычку, но также и владела способом, которым наименьшим образом вредила себе ею. Секрет прост — я, перед тем как затянуться, всегда делаю глубокий вдох, а уже потом, медленно-медленно смакуя дым табака, пропускаю его через свои легкие. Вот и всё. Поэтому, учитывая то, что я и не так-то много дымлю, да ещё имею довольно не плохую дыхалку (спасибо былым занятиям по плаванию!) — это для меня было действительно косвенным ущербом.
Именно так сейчас «безвредно» дымя, я взглянув на часы (на коих уже было 8:30 утра!), задумчиво уставилась в большое зеркало, которое тут же висело на одной из стен коридора. В его бесстрастном отражении была немного уставшая, но довольно прекрасная 32-летняя женщина. Бледнолицая, сероглазая женщина, среднего роста, с волнистой копной черных как смоль волос, большим курносым остреньким носом и пылкими цветочными губами, сочно накрашенными блестящей темно-вишневой помадой.
«Ну, Мария Эмильевна вы прямо красотка! — не без иронии подумала я, выпуская с сих пухлых «цветков» новые клубы светлого дыма. — Зрелая красотка в белом медицинском халате и незамужняя»
С этой последней мыслью, я вновь глубоко озадачилась вопросом, который, после 30-летия, всё сильней и сильней терзал мою душу, а именно — в вопросе своего потрясающего безбрачия! Будучи наделенной ангельской внешностью (прямо вылитая Вивьен Ли, только русского «разлива»!), не дурными мозгами и любимой профессией врача-гинеколога, я не могла понять того, почему, черт возьми, я по прежнему одинока! Одинока, несмотря на то, что ещё с времен школьной скамьи у меня имелись целые когорты поклонников, сменившимися позже в вереницы разнообразных любовников, а затем окончательно превратившихся просто во временных ухажеров! Но я действительно осталась одинокой, ибо по-настоящему любимого сердцу я так себе и не нашла.
«Возможно всё дело в характере — подумала я, мысленно обращаясь к отражению словно к подруге. — В перфекционистком скорпионовом характере Или из-за очень хорошего воспитания, которое вживило в сознание столь высокие идеалы, что их, как оказалось не существуют Впрочем, к чему все эти гадания, ведь всё и так ясно: мужчины в таких как ты, видят лишь красивых куколок, кои годны лишь для коротких интрижек и ролей верных «жилеток» Им и в голову не придет, что в нас, в женщинах, помимо внешности, все-таки есть ещё и душа»
Опять подсознательно утешаясь той мыслью, что во всем виноваты недалекие представители сильного пола, я улыбнулась своему отражению и снова преподнесла сигарету к губам.
«В конце концов, это всего лишь стереотипы — продолжила размышлять я. — Мужчина уже давно не этакий катализатор, по которому сверяется успешность женщины. Сегодня женщина вполне может быть счастлива и без брака, например, если у неё довольно успешная карьера. Ведь у некоторых бывает целый шлейф браков, а в конечном итоге остается лишь тоже самое одиночество, да ноющее разбитое сердце»
Погружаясь в дебри сих размышлений, и, придя к банальному женскому выводу — что, будто в среде нынешних мужчин уже давным-давно вымерли «доблестные рыцари» — я, с новым сияньем улыбки окончательно скинула с себя налет невольно наплывшей грусти и, вновь уставилась на улицу.
Именно в сей момент, за моей спиной кто-то тяжело вздохнул. Я резко обернулась и увидела мужчину, который, явно ожидая кого-то, уселся на один из стульев, расставленных вдоль коридора.
Докуривая сигарету, я бегло осмотрела пришедшего. На вид ему было не менее 55—60 лет. Невысокий, но широкоплечий, он имел морщинистое вытянутое лицо с глубокопосаженными голубыми глазами (неимоверно печально глядящими из-под густых крыльев темных бровей), огромным скрюченным носом и плоскими, почти бесцветными губами. Обладая довольно крупной головой, покрытой буйной шевелюрой седеющих темно-рыжих волос, он был одет в просторную темно-коричневую рубаху, обычные голубые джинсы (опоясанные темным ремнем) и коричневые кроссовки.
«Ох, какой же у него «рубильник»! — поразилась я, отметив себе его самую выдающуюся «особенность». — Самый настоящий «римский рубильник»! Да и ещё подкрученный! Интересно, он что армянин? Впрочем, какая тебе разница, Мария Эмильевна?! Как ни тебе не знать того, что размеры носов мужчин очень редко аналогичны размерам их достоинств! А теперь марш к нему, да смотри, не спугни! Действуй поделикатнее, а то он явно чем-то обеспокоен»
Действительно, сидящего мужчину что-то очень терзало — постоянно бросая взгляд на настенные часы, он, практически без остановки нетерпеливо дергал своими коленями!
Будучи абсолютно уверенной в том, что он пришел с проблемой простаты (и поэтому стесняется обратиться ко мне первым!), я, швырнув окурок в окно, медленно двинулась в его сторону.
— Извините, вы, наверное, ко мне? — вспыхнув дежурной улыбкой, как можно ласковей обратилась к нему я, когда оказалась с ним рядом. — Меня зовут, Мария, и я гинеколог
— Нет-нет, — приятным голосом отозвался мужчина, быстро подняв на меня бесконечно грустную синеву своих глаз. — Я пришел к заведующему вашей клиники — к Григорию Геннадьевичу Он мой давний друг, и, я просто хотел проконсультироваться у него насчет одной проблемы Скажите, Мария, когда он сегодня прибудет на работу?
— А его сегодня не будет — пролепетала я, невольно сраженная его столь пробирающим печальным взором. — Григорий Геннадьевич уехал на консилиум в иной город
— Ох, очень жаль, очень жаль — лишь глубоко вздохнул «римский рубильник», сразу поднявшись со стула. — Ну, тогда я пойду
Видя, что он ещё больше помрачнел, я, с неожиданно вспыхнувшей жалостью, опустила свою ладонь на его плечо.
— Постойте! — остановила его я. — Может все-таки и я смогу чем-то вам помочь
— Нет, не мне нужна помощь — ответил мужчина, и, заметив мое возникшее изумление, пояснил. — Просто я спешу, так как в 9 часов я должен покормить свою больную жену
— Покормить?! Извините, а чем она больна?
— У неё болезнь Альцгеймера
— О, Господи! Как печально! Но почему вы ухаживаете за ней? Она что не в больнице?