— Мне кажется, стоит подождать, пока они выйдут, тогда и возьмем их на пути к машине.
— Не играй с этими ребятами, — предупредил Гаррисон,— Ты знаешь, почему они зовут Хозе “щипцами”? Тебя когда-нибудь брали щипцами за яйца? — Как-то раз пробовали. Надо только запросить поддержку, Гаррисон. Наше радио не очень хорошо достает до центра.
— Если мы сможем заставить говорить одного из Ортега, то возьмем линию Родригеса, — сказала Дэнни, проверяя застежку своего револьвера.
Я наблюдал за фасадом и увидел одного из их людей, торопящегося из дома. Он сначала посмотрел в нашу сторону. Прямо на фургон. Потом запустил мотор “линкольна” и подал его к крыльцу. Ортега появились из двери и скрылись за машиной. Мы с Дэнни переглянулись. Они знали!
Не было времени ждать подмогу. Я перепрыгнул на водительское сиденье, так резко повернул ключ, что зажигание завизжало как свинья, рванул через дорогу и перелетел через клумбу, блокируя “линкольн”. У них не было места, чтобы выехать без длительного маневрирования, так что их водила выскочил из машины, держа “Узи”. Я пригнулся, и козырек надо мной взорвался. Сердце страшно забилось: — Дэнни? — Я — о’кей!
Я слышал, как сзади хлопнула дверь. С револьвером в руке я открыл пассажирскую дверь и увидел направленный на меня в упор ствол. У меня не было времени прицеливаться. Три нажатия на гашетку, и Бог не выдал меня! Его лоб разлетелся красными брызгами. Я вытолкнул тело и выскользнул из машины, перекатился и очутился прямо перед Хозе в желтом костюме с длинными, заплетенными в косичку черными волосами. Он сжимал “Калашников”, направленный в мою сторону. Это к вопросу о недостаточном вооружении полицейских. “Сорок четвертый” дважды дернулся в руке, проделав пару дырок в канареечном пузе. Было не до того, чтобы думать, как бы взять его живым. “Щипцы” медленно осел, поворачиваясь вокруг оси.
Я развернулся к Артуро и увидел, что он удирает на другую сторону фургона, к Дании. Я сделал какое-то движение — до сих пор не представляю, как, и проскочил под передком машины. Вот она, стоит позади фургона в позиции “наизготовку” из учебника. Очередь из автомата Артуро вспорола землю меньше чем в дюйме от ее ног.
Она выстрелила только один раз. Большой револьвер вспышкой осветил двор. Артуро остановился, изумленно глядя на нее. Потом он перевел взгляд вниз на дырку в груди и упал. Я посмотрел на Дэнни. Она смотрела на меня.
Мы решили, что у нас достаточно времени — все равно теперь наша маскировка бесполезна.
Мы забрались в заднюю часть фургона и забросили револьверы в угол. Я содрал с нее блузку, не заботясь о пуговицах. Ее руки дрожали не так сильно, как мои, но она задохнулась, открывая одной рукой мою молнию и расстегивая свой ремень другой. Конечно, может, это было несколько неуклюже — ее джинсы спущены до колен, а у меня только расстегнута молния. Твердые соски торчали в разные стороны из разодранной блузки. Мы, должно быть, выглядели забавно, но чувствовали себя великолепно. Адреналин — это сильнейший возбудитель.
Ее киска взмокла еще до того, как я коснулся ее, а член был как минимум на дюйм длиннее, чем обычно, и тверже, чем ствол моей пушки. Мне даже стало больно от напряжения, когда я вонзился в нее. Горячие брызги разлетелись из-под моего могучего поршня по металлическому полу фургона.
— Мы чуть не умерли, — прошептала она, лежа на спине и вонзив ногти в мою задницу.
Наши значки, спрятанные в нагрудных карманах, ритмично стукались друг о друга, и это возбуждало меня еще сильнее. Ее киска жадно сосала мой фаллос. Жизнь! Это была жизнь, и она рвалась в наших пахах, требуя признания. Залп жизни из меня в ее ватину, а потом — когда она оттолкнула меня, крича “В рот!” — я закончил, разбрызгивая жидкий перламутр по ее жадному язычку.
Это длилось недолго, а помощь запаздывала. К моменту их приезда мы привели себя в порядок. Правда, я забыл одну вещь. Гаррисон ухмыльнулся:
— Эй, Гаррети. Ты забыл запереть свой гараж. Я застегнул молнию.
— Может, кто-то из них выглянул в окно, — предположил я, — увидел фургон. Я же говорил капитану, что этот дурацкий фургон будет здесь не на месте.
— Кончай, — прервала она, — ты знаешь в чем дело. Их предупредили.
Позже, у нее дома, мы раздетые лежали в постели с бокалами шампанского. Когда я приподнялся, то пролил шампанское на живот. Не говоря ни слова Дэнни нагнулась и слизала все капли. Прошло не меньше получаса, прежде чем мы снова заговорили о деле.
— Думаешь, они перехватывают наши частоты? — спросил я. — Так уже случалось.
— Может быть. А как насчет того случая, о котором ты мне рассказывал? Сам говорил, что там никого не было, кроме пары подростков, которые ничего не знали, и немного дури, чтобы все было похоже на живую лабораторию. Это что, лаборатория? Они все знали задолго до той ночи и подготовились.
Я кивнул. В это не хотелось верить, потому что это означает бесконечные запутанные подозрения, которые практически невозможно доказать. Но кто-то продавал нас, и мы оба знали— кто.
— Гаррисон единственный знал, что должно произойти, когда показались братья Ортега. Она кивнула:
— Я думала о том же. И он участвовал в арестах по операции “Набег”. Так? — Всегда. Был полностью информирован. — Ну и что мы будем с этим делать? У нас нет настоящих доказательств.
— Мы, может быть, могли бы провести эксперимент, — сказал я. — Только переговорим с капитаном и службой внутренней безопасности.
Позже, когда мы уже засыпали, а свечка у постели превратилась в восковую лужицу, что-то подтолкнуло меня спросить: