На пляж Юрочку водили, естественно, голышом. Восьмилетний школьник ужасно стеснялся идти в одних сандаликах и шапочке шесть кварталов до моря. Он не мог даже закрыться, потому что за одну руку его вела мама, а за другую сестра.
На пляже ему не давали надолго спрятаться в воде. Мальчику придумывали разные занятия. То отправляли к компании голышей-дошколят с командой поиграть с ними в песочек (от возни с четырех-пятилетними голопопиками, особенно девочками, у Юрки начинала торчать пиписка и тогда он подзывался мамой для тихого выговора и публичной шлепки перед всем пляжем). То заставляли сходить обратно в город за мороженным для всей семьи.
Хуже всего было, когда мама замечала каких-нибудь знакомых (городок быть крошечный, и знакомых была туча). Для начала Юра должен был сбегать поздороваться, передать от мамы привет и приглашение присоединиться. А потом, пока родители треплются с ними, ему полагалось далеко не отбегать и играть рядышком под присмотром сестры.
Мальчику было вдвойне стыдно от того, что многие знакомые мамы и папы были с детьми, часто примерно Юркиного возраста. Дети поскромней краснели и нервно смеялись от вида голого школьника. Более нахальные дразнили его и норовили шлепнуть или дернуть за пиписку. С подачи сестры начиналась игра в доктора. Конечно, Юрочка был почетным и бессменным пациентом. Доиграть им удавалось редко, потому что вопросы медицины волновали и маму.
Как только знакомые из вежливости спрашивали о здоровье младших членов семьи, перед ответом мама подзывала Юрика и ставила его перед собой. Остальные дети, лишенные увлекательной игрушки, сами сползались поближе к взрослым. Мама мельком отвечала, что с Алей – тьфу, тьфу, тьфу! — все в порядке. С Юрой сейчас тоже. Но в четыре года он болел корью. А год назад ему поставили диагноз фимоз.
Честно говоря, диагноз был маминой фантазией и поводом для еще одного развлечения. Но никто, включая Юрку, об этом не подозревал.
Мама объясняла, что такое фимоз. Сокрушалась, что случай считался таким тяжелым, что ей даже предлагали оперировать сына. Но она якобы вычитала в журнале “Здоровье” описание специального массажа. И теперь, через три месяца упорных занятий, болезнь отступила.
Мама привычным движением разворачивала Юрку к себе спиной, передом к собеседникам, удобно опирала попкой о свою коленку и обхватывала рукой маленький перчик.
Она добросовестно и неторопливо демонстрировала технику чудо-массажа: а вдруг знакомых постигнет то же горе? На всякий случай им нужно уметь помочь своим детям!
Потом несколько раз тщательно показывала, как легко теперь у мальчика стала открываться головка. И насколько она открывалась до начала лечения: “да-да, я отлично помню, потому что тогда, если вот так приложить ему к пиписке палец, шкурка оттягивалась только до конца моего ногтя, вот до сих пор, видите? А теперь – смотрите, и сравнивать смешно!”.
После этого мама объясняла, что при таком массаже обязательно нужно много-много раз прогладить кончиком пальца открытую головку, несмотря на то, что мальчику это невыносимо щекотно. Юркины ножки зажимались между маминых колен, чтобы он случайно не лягнул кого-нибудь. Руки она ему складывала ему над головой, крепко брала за запястья и тянула их за спину мальчика. Он сильно выгибался назад через мамино колено и становился похож на контрабас. Мама, будто музыкант, изящным движением бралась за торчащий “смычок” и концерт начинался!
Не обращая внимания на судорожные подергивания и истерическое ржание своего пациента, мама невозмутимо показывала, как именно полагается щекотать головку члена.
Ясно, дети знакомых были совершенно счастливы от такого представления! Тем более, что Юрочка при этом невыносимо стеснялся.
А в середине августа мальчик впервые в жизни устроил бунт…