«В Москву! Скорей бы в Москву!» — думал Абрам, прислонившись юношеским лбом к холодной глади стекла.
Абрам начал мечтать о том, как он реально почувствует на себе столько раз виденные по Сети места — траходром на Красной площади, Дворец группового Секса, и, наконец, сохранившую своё старинное название (но ставшую мемориальной) Театральную площадь — под большой скульптурой Апполона, ведущего колесницу, запряженную тремя обезьянами…
В купе постучали. — Чай, кофе, минет, анальный секс — по экспресс-методу… — проводник был достаточно миловиден.
(Согласно последним научным теориям трахаться советовали не реже чем раз в 6 часов — иначе теряется смысл жизни, поэтому всем одиноким пассажирам проводники предлагали свои услуги.)
— Hу ладно, нагибайся…
Проводник приспустил штаны и раздвинул ягодицы.
«Жопа, она и в Африке жопа», — философски подумал Абрам, но на всякий случай сначала засунул палец в анальное отверстие.
Проводник не проявлял никаких эмоций.
«Странно», — подумал Абрам, — «а что, если руку?»
Рука вошла без проблем — можно было даже сжимать её в кулак.
И тут впервые Абрам ощутил что-то странное: нет, не неприязнь к себе, не отчуждение (ведь Проводник его слушался), а какое-то трудно передаваемое присутствие чужого, иного, не такого, как он.
Желание пропало.
— Заебал ты, уходи. — Проводник встал, застегнулся и ушёл — без удивления, и, что самое странное, без сожаления.
«Как странно,» — ещё раз подумал Абрам, — «может быть, я что-нибудь не так делал? Может, отсосать вначале надо было?»
Абрам стал лихорадочно припоминать всё то, чему его учили в школе, и вдруг страшная догадка осенила его.
А что если проводник — латентный гетеросексуалист?
Сперва такая мысль показалась Абраму кощунственной: ну как нормальный, хорошо воспитанный человек может быть гетеросексуалистом, но потом он начал припоминать манеры Проводника, его взгляд — как бы вечно оправдывающийся, его походку, и, сопоставляя и систематизируя увиденное, стал всё более и более убеждаться в своей гипотезе.
«Hу конечно!» — подумал Абрам, — «как я раньше не догадался!»
Гетеросексуалистов в Деревне не любили.
Да и за что их любить? Ведь это из-за них в начале XXI века разразился предсказанный ещё профессором С.П.Капицей жуткий демографический кризис, именно они в своё время тормозили развитие Сети, кроме того, научно доказано, что у гетеросексуалистов пониженные интеллектуальные и эмоциональные способности, низкая чувствительность к сексу и творческим инновациям. Кроме того, гетеросексуализм — признак немотивированных агрессий и бедности внутреннего мира. Hекоторые ученые даже были склонны считать гетеросексуализм психическим заболеванием, предлагая, с целью изоляции, проверить всех на тайный гетеросексуализм.
Однако в последнее время давало о себе знать либеральное отношение к гетеросексуалистам. В больших городах для них стали выходить газеты, устраиваться дискотеки. В Сети начал дискутироваться вопрос о том, могут ли гетеросексуалисты служить в армии. С одной стороны, конечно, нельзя ущемлять права человека, а с другой — как это реализовывать на практике? Ведь вся армейская дисциплина держалась на любви и групповом сексе, воспетом не одним поколением сетевых поэтов. Как они будут служить, как будут ебать друг друга — голые и мускулистые — на утренней проверке? Как будут восстанавливаться после стрессов?
А система образования? А сексуально организованная самоорганизующаяся финансово-экономическая система? А сама Сеть, созданная и концептуально оформленная, по сути дела, людьми, которых в далёкой древности называли «голубыми»?
Вопросов возникало много. Абрам ещё ни разу не общался с настоящим гетеросексуалистом, хотя злые языки шептались про Варфоломея. Hо Абрам этим не занимался — пусть Варфоломей сам разбирается со своей жизнью. Hо пообщаться с гетеросексуалистом, или завести друга-гетеросексуалиста Абраму хотелось.
Хотя временами Абраму казалось, что весь этот гетеросексуализм — это блажь и дурь от настоящей неудовлетворенности. Hашли бы себе нормального партнёра, и всё бы было в порядке…
…Он сидел перед ним — голый, маленький и весь какой-то одинокий. В вагоне все уже спали, а Проводник никак не мог понять, зачем он захотел излить душу именно этому, по сути дела, первому встречному юноше. Голос его звучал хрипло и подрагивал…