— Ты — ласковый, как груша в моей стране! — воскликнул он.
— Иди в дупло! — крикнул я. — Я — русский!
Он выделял какую-то пахучую вещь, напоминающую клей. Он был страшно похотлив.
— Ты летишь в Америку, муздрильник? — мурлыкал он. Я не мог отпутаться от этого липкого человеческого существа. — Там свобода, там все. Ты монолиз?!
— Да, — агрессивно отвечал я.
И тогда этот гад начал раздражать мои уши своими щупальцами, или чем-то еще, которые выделяли этот самый клей.
— А! — заорал я. — Я не готов! Мне очень-очень-очень приятно!
Самолет опять сделал какой-то идиотский вираж (очевидно пилоты занимались «тю-тю»), и меня тут же отбросило от вьетнамца.
— Бой, ты здесь? — удивленно спросила стюардесса, которую я чуть не сшиб. Она направлялась к японцу с ночным горшком.
— Я вас люблю, человечинка моя! — насмешливо заявил я, дотронувшись до своих мочек.
— Быстро туда, сказала стюардесса шепотом.
Я помчался в туалет и заперся там. Через какое-то время раздался стук. Я отворил, и вошла стюардесса с огромным шприцем.
— Что это? — оторопел я.
— Это «вань-вань»! — гордо произнесла она. — Лучшее вещество, последнее достижение подпольных дельцов. Вводится в спиной мозг. Для тебя бесплатно, но ты должен поцеловать меня в щеку.
— Пожалуйста, — сказал я и поцеловал ее.
Она тут же стал красной, хуй на лбу эректировал и глаза ее наполнились спермой.
— Невозможно… — выдохнула она. — Это — все… Я не знаю… Я не могу просит тебя еще…
— Мы договаривались только на один раз! — рассерженно заявил я, обнажая спину. — Прошу соблюдать правила.
— Ну ладно, ладно… — залепеталаона. — Я же просто так…
Я почувствовал ужасную боль, как будто мне разламывали спину на две части, но как только я хотел повернуться и врезать этой заразе, тут же наступило такое бешеное наслаждение, тепло и счастье, что я упал прямо на туалетный пол, не обратив внимание на то, что ударился затылком об унитаз; и провалился в какую-то сладкую вечность, к которой лучше всего подходит простое слово «рай».
3. ВИНТОМ!
Я очнулся, когда самолет уже стоял на земле. Кто-то страшно стучал в дверь туалета, где я до сих пор лежал. Мочка моего правого уха была погружена в чье-то дерьмо. Это было немного приятно, но я тут же вскочил, вспомнив японцев. Моя спина страшно болела. Опять раздался ужасающий стук.
— Открой, кто там, или я сорву тебе нос!
Я отворил, передо мной стоял пилот. Увидев меня, он приосанился и произнес.
— Простите меня, сэр. Я думал, это Джонс, сэр. А это вы, сэр. Добро пожаловать в Америку, сэр.