Это случилось со мной в детстве, когда мне было лет одиннадцать. Этажом ниже в нашем доме жила тётя Лида, полноватая женщина лет сорока. Соседи с ней общались не очень охотно, поговаривая, что с головой у нее не все в порядке. Лично я ничего странного за ней не замечал, за исключением ее особенности слишком громко говорить, жестикулируя при этом руками.
Однажды я спускался по лестнице, как вдруг дверь Лидиной квартиры приоткрылась, и сама тетя Лида поманила меня к себе пальцем.
— Здравствуй, Саша, — сказала она, — зайди ко мне, мне нужна твоя помощь.
— Здрасьте! — Ответил я, и шагнул в квартиру тети Лиды.
Квартира, как квартира, обычная московская коммуналка. Кроме тети Лиды здесь жил один моряк, который появлялся крайне редко, проводя все время в плавании, и дворничиха баба Вера. Навесной замок на дверях комнаты бабы Веры говорил о том, что ее сейчас тоже нет дома.
— Ты мне как-то говорил, что хочешь стать врачом, — Тетя Лида взяла меня заплечи и, толкая перед собой, повела вглубь квартиры.
— Да, — кивнул я, сообразив, что мы идем к ванной.
— Очень хорошо. Тогда мы с тобой сейчас поиграем в больницу, и ты меня полечишь.
Я стоял на пороге ванной, где явно были сделаны какие-то приготовления. Сама ванна была накрыта деревянной решеткой, которую обычно кладут на дно ванной. Сейчас,будучи повернутой на девяносто градусов, эта решетка позволяла сидеть на ней, опустив ноги в ванну. Но это было не главным. Главным предметом, заставившим меня удивиться, был резиновый резервуар, висевший на вбитом в стенку гвозде. От резервуара тянулся шланг с краником, завершающийся своеобразным наконечником. Еще на краю ванной стояла баночка с вазелином, точно такая же была у нас дома. Я хотел было сказать тете Лиде, что у нас дома тоже есть такая баночка, но, повернувшись, просто обомлел.
Тетя Лида успела снять халат, и из одежды на ней были только лифчик и домашние тапочки. Я застыл, открыв рот, а тетя Лида, как ни в чем не бывало, зашла в ванну, ивзобравшись коленками на решетку, сказала: «Мне нужно сделать клизму, а то я уже четвертый день в туалет сходить не могу».
Смысл этих слов доходил до меня с трудом, я, словно завороженный, смотрел набольшую жопу, находящуюся на расстоянии вытянутой руки от меня и на то, что было ниже: большие, красные с коричневатым оттенком половые губы тети Лиды, которые так и манили меня к себе.
— …Саша! — Услышал я голос тети Лиды, — Саша, ты что, оглох?
— Нет, — очнулся я.
— Тебя когда-нибудь ставили клизму?
— Да, честно признался я, все еще рассматривая прелести тети Лиды. Моя пиписка в штанах слегка зашевелилась, напрягаясь, — Только не такую, а маленькую.
— Здесь все то же. Возьми наконечник и смажь его как следует вазелином.
— Смазал, — сказал я, чувствуя, что дыхание у меня сбивается.
— Теперь вставь его мне в попу.
Я приблизился к необъятной заднице тети Лиды, обращая внимание на то, чтоона совсем не загоревшая. Дырка была очень плотной, присмотревшись, я заметил крохотные складочки, разбегавшиеся от центра отверстия во все стороны, словно лучи. Еле дыша, я стал очень осторожно пропихивать наконечник вглубь тети Лиды.
— Ох, — застонала она, — глубже!
Моя пиписка (членом это в те времена ну ника назвать нельзя было) стала еще тверже и теперь невыносимо растягивала трусы.
— Теперь открой кран.
Я открыл кран, но ничего не произошло. Тогда я, не дожидаясь указаний, вскарабкался на край ванной, снял с гвоздя резервуар, и, спрыгнув вниз, надавил на него руками.
— Ой-ой-ой! — застонала тетя Лида, — не так сильно!
Ее дыхание участилось, но в голосе чувствовалось какое-то наслаждение.