От сих стимулирующих ласк второй сотрудницы, Василий Иванович, опустив крутые бедра Валентины Григорьевны, крепко ухватился за её громадные титьки и, уже в удвоенном темпе задолбил по роскошному гроту вагины!
— У-аа-ах! У-ааах! — распаляясь все жарче, закричала Валя
настоящим благим криком, чувствуя, что его «поршень» чуть ли
не на куски рвет её стонущее влагалище.
С каждым ударом она четко ощущала его могучую твердую мощь, изящную вытянутость, и… чуть ли не впадала в «осадок», когда он входил в неё полностью, звонко ударяясь об её зад мошонками мелких яиц!
Василий, только «зверея» от её шумных оханий, всё яростнее налегал на неё: стол под ней уже просто ходил ходуном; все тетрадки и папки смело ещё первыми ударами её подпрыгивающих сисек; а монитор компьютера медленно, но верно так и подскакивал к самому краю!
Светка же, выпустив яички начальника (ещё ритмичней застучавших по попке Валюши!) принялась просто лобызать его волосатые ноги, став опять нежить личную «киску».
Вскоре, Василий, вдосталь «на таранив» Валентину Григорьевну, вытащил из неё поалевший распаренный член и, вернувшись к брюнетке, грубо приставил её к столу раком — да ещё так, что монитор, в конце концов, слетел с него на пол и с треском разлетелся на осколки!
Разъяренный от клокочущей страсти, он, в один миг разорвал на ней трусики, раздвинул её великолепные ножки и, всего с пару ударов вошел во влагалище, внося в него сок собственной спермы с половыми выделениями шатенки!
— Аааааааа! — на весь светлый офис взвизгнула Светка, пронзенная любвеобильным «колом» начальника.
Её не столь широкая «киска» болезненно откликнулась на действия члена Василия, однако, он (положив руки на её плечи) стал буравить её так же ритмично как Валю!
От его натиска стол так и ходил ходуном вместе с обеими женщинами — женщинами, кои с вспученными влажными «кисками», были уже инстинктивно готовы сполна отдаться его мужской силе!
И, под сим энергичным натиском начальника, ощущая влагалищем его безумно вздувшийся орган, Светка визжала в беспамятном вихре сладострастия, а он, взаимно упиваясь траханьем, снова доил её сиськи руками, и мычал-мычал-мычал от бьющего потом огня наслаждения!
Синхронно сотрясаясь вместе с ними на рабочем столе, сисястая Валентина Григорьевна, перейдя уже на какое-то булькающее оканье, отчаянней затеребила ягоду своего взбухшего клитора!
Разгоряченный Василий Иванович же, всё увеличивал наскоки на длинноногую Свету и, в какой-то момент, почувствовав, что уже больше не может терпеть, резко схватив её за взмокшую гриву, со сдавленным стоном запускал в неё жирные струи светлой спермы!
— Аааа-ааах!! — громко вскрикнула Светка, чувствуя во взаимной волне оргазма, как её горящее лоно стремительно наполняется скользкой мужской жидкостью.
Он, балдея от вспышек удовольствия, сделав ещё несколько судорожных впрыскиваний во влагалище, сразу обмяк на ней, с блаженной усталью уткнувшись лицом в темные волны её волос.
Словно спаянные телами они некоторое время так и лежали на столе, предавшись ошеломительной постогразмной неге и, усмиряя занявшийся дух. Затем Василий, вытащив из наполненного лона сотрудницы верный половой орган, притянул её к себе и поцеловал в губы.
Опьяненная сексом Светка покорилась его пухлым устам, отдавая им вместе со вкусом слюней сохранившийся привкус его же «минетных поллюций»! С её расширенных нижних губ по внутренним сторонам бедер стекались белесые ручейки вкаченной им спермы, и
чувствуя их, она чуть ли не выла от несущих её головокружительных виражей удовольствия!
— Ты была великолепна, Светлана! — признался ей Василий Иванович, сквозь страстные почмокивания. — Ты настоящая красотка!
— Спасибо, Василь Иваныч… — растянувшись в пьяной улыбке, ласково пропела брюнетка, влюблено глядя на него отуманенным взором. — Вы тоже оказались довольно страстным мужчиной… Вы настоящий самец…
Целуя начальника, она взяла так до конца не опавший член в руку, и нежно задрочила его трубочкой пальцев — не смотря на то, что он только что отимел её в «киску» прямо на рабочем столе, она вновь была не прочь отдаться ему!
И, «настоящий самец», снова тихо вздыхая от начавшейся дрочки, в свою очередь, так же, всё ещё желал сию рослую тридцатилетнюю секретутку.
— Милые… — донесся до них жалобный бас забытой ими Валентины Григорьевны, так и терзающей мокрую «киску» — Прошу вас… Возьмите меня всю… Мои милые…