— Конечно, — сказал Костик, — не хватало ещё в новогоднюю ночь попротыкать нас своими шпильками!
— А вы меня поддержите? А то в такой темноте и хлопнуться не долго.
— Конечно, подержим, — я улыбался, — можем свечку зажечь, что бы тебе страшно не было. — Нет, не надо свечку. Вы будете ко мне под юбку заглядывать, а я в чулках! — Вот и ответ на мой незаданный вопрос. Я мысленно потёр руки.
Раздался звук расстёгиваемых молний, шуршания и Ленка сказала: давайте руки, да не уроните меня.
— Что ты, никогда бы себе не простил, — я протянул ладонь на её голос. Ткнулся в коленку, но она сама меня поймала за руку.
Опять всё зашуршало. Мне в плечо упёрлась её ступня, с лёгким запахом кожаной обуви и пота, я ухватился за неё свободной рукой, и Ленка взлетела к потолку.
— Ну как? — Это Костик.
— Хорошо, тут воздух свежий. Вам не тяжело? Только не вздумайте щекотаться, боюсь, страсть как.
Мы дружно отмели её подозрения и решили выпить. Я не собирался её щекотать, но это не значит, что я не собирался к ней прикасаться вообще. Пить поэтому я не стал, всё равно никто не видит. Ленка меня интересовала куда больше, чем выпивка, особенно в этой беспомощной позиции. Мне хотелось проверить, правильно ли мне показалось, что Лена совершенно не против знаков внимания от мужчин нашего маленького коллектива. Я дал волю рукам. Ну, естественно, не наглея. На левой моей ладони разместилась маленькая Ленкина ножка. Я крепко обхватил её пальцами. Реакции не последовало. Я погладил её пальцы. Слегка.
Пальцы её чуть сжались в моей ладони, словно приглашая меня не останавливаться. — Отлично. Второй рукой я взялся за пятку.
Какие у неё ступни малюсенькие! Пальчики тоненькие, как у ребёнка.
— Лен, у тебя какой размер? — глупо спросил я, — твоя ступня не больше моей ладони.
— Тридцать шестой. Не урони, смотри!
— Да уж, ты чем занят? Тебя держать просили, а не ноги её мерить, — встрял её муж.
Сидел он не так уж близко от меня. А, учитывая, что жена его по недоразумению надела чулки, то где-то рядом с моей головой находится её обнажённое тело! Рука моя медленно поползла в сторону колена. А что оставалось делать? — Сколько она ещё дышать будет?
Я ощупал коленку. — Очень впечатляюще! Остренькая такая. Провёл рукой по голени, чувствуя, как напрягается мышца под касаниями. Со стороны Костика послышался очевидный скрипящий звук, — он тоже гладил Ленкины ноги. С той лишь разницей, что он мог делать это на законных основаниях. Звук исчез. — Видимо, кончился чулок. У меня в паху начал активно оживать мой репродуктивный орган.
— Костик, не трогай меня, пожалуйста, щекотно же!
— Всё, — не трогаю. Пардон! А ты долго ещё?
— Устал, что ли? — в её голосе было столько разных оттенков. Не только пьяное кокетство и деланные капризные нотки, но и лёгкая дрожь, какая-то. А мне-то она не запрещала себя трогать. Я двинул ладонь выше, не забывая непринуждённо (ха!) поддерживать разговор. Край чулка! Лена слишком очевидно вздрогнула. Вроде, руки у меня тёплые, — в жаре такой. Нравится ей? Или она боится, что кто-то заметит? Тем временем, мои пальцы скользнули по кромке чулка, а затем дальше. На внутренней стороне бедра кожа была настолько нежной, что мои грубые пальцы практически не чувствовали прикосновения. Я сосредоточил лёгкие движения в этом месте, тыльной стороной ладони ощущая тепло второй ноги. Очень близко располагались, прикрытые эфемерными трусиками, но недоступные мне, Ленкины сокровища. Хотелось схватить эту хрупкую женщину всей пятернёй за промежность, откинув в сторону резинку трусов. Запустить в неё свои жадные пальцы, глубоко, насколько возможно, вырвать сладострастный стон из Ленкиных губ. И ковырять её мокрое, податливое нутро. Оттягивать, раздвигать, мять. Я убрал руку, чтобы дрожью пальцев не выдать своего возбуждения.
— Мальчики, я слезаю, — чуть хрипло оповестила нас обладательница этих чудесных ног.
— Держим, — хором ответили мы с Костиком. И подставили ей руки.
По моему лицу скользнул чулок, Ленка пожала мою ладонь. Или показалось? И всё.
— Так, я ни на кого не сяду? — она по стенке, аккуратно спустилась с заоблачных высот. И уселась спиной к стене. А я осталсянаедине со своей бурей эмоций.
— А вот теперь можно и выпить, — сказал Костян и, не очень к месту, добавил, — баба с возу, как говорится.
— Я баба, значит? — Ленкина нога прижалась к моей. — И что все за это пить станут?