До марта оставалось 10 дней. Природа, погода, политика и экономика… (здесь я выкинул небольшой кусочек) …Вода кипела в радиаторе моего старенького авто (следовало техническое объяснение причин… Бог с ними) …7 утра, воскресное утро. Моя Подружка и я едем через сонный темный город к железнодорожной станции. Она садится в электричку, а я остаюсь ждать в медленно остывающей машине. Час туда, час обратно, примерно столько же там — около 10 их можно ожидать. Их — Подружку и козу (ну, в крайнем случае — овцу…); они приедут, и мы отправимся за город в мой летний дом, где на природе и свежем воздухе я буду предаваться своей дикой страсти — зоофилии.
Вы спросите… Вы много чего захотите спросить, в частности: зачем это нужно было Подружке?.. Я не берусь анализировать ум женщины. Часто подружки, особенно из «бывших», понимают тебя лучше «теперешних» и бывают отзывчивы на самые странные призывы… Может быть, считают, что это — последняя искра чувства, которой они будут дорожить всю жизнь. А может, просто «бывшие» подружки — самые преданные и честные друзья. Дорожите старыми отношениями!
…Они появились уже после полудня. Подружка вела на поводке серую козочку. Зверя посадили на коврик, постеленный на заднее сиденье, и тронулись в путь. Искрился еще не заляпанный городским говном вчерашний снежок (н-да!), не предвещая ничего хорошего заднеприводному авто с лысой резиной… (еще одна небольшая купюра) …Подружка боялась, что коза мне не понравилась, коза, очевидно, всего боялась, но не подавала вида… С разгона залетели на участок (без разгона не получится — застрянешь!). Разгружаемся. Перетаскиваем в дом запасы для недельной жизни. Коза, привязанная на автомобильном капроновом тросе к дереву, внимательно следит за нами своими особыми вертикальными глазами. Вы когда-нибудь заглядывали в глаза козе?
(следовало несколько абзацев заготовки дров и описаний температурного режима печки и дачи в целом, вряд ли актуальных читателям, не собирающихся топить конкретно данную дачу… Пара купюр ниже также вызваны темой дров и температуры)
— Ну, как она? — не выдержав, спросила Подружка.
— Пожалуй, маловата, да и вымени что-то не видно…
— Да она еще молодая — 9 месяцев всего, поди девственница! — многозначительно заметила Подружка, видимо, вспоминая эту дачу года 4 тому назад, когда она тоже была девственницей… последний день.
— Этого-то я и боюсь… Вдруг не влезет.
Я подошел к козе, почесал ее между рогов и, аккуратно развернув, приподнял левой рукой хвост — ее место, которому посчастливится принять мой член, выглядело не убедительно не больше, чем рублевая медная монетка ребром. Наверно, это достаточно для органа козла толщиною в карандаш, но тут стоит иная задача… Я послюнявил указательный палец и, держа козу за хвост левой рукой, постарался погрузить палец внутрь. Коза вздрогнула, но палец вошел в упругую плоть без видимого насилия над оной. Что ж, с этим по крайней мере можно работать.
— Как ее зовут? — поинтересовался я, выглядывая из прихожей.
— Марта.
Дрова закончились не только раньше чем стало совсем тепло, но даже раньше чем (…) (…) (…) и что самое главное заготовка дров может занимать не так много сил и времени, ежели приноровиться. Марта привыкла к нам быстрее любой собаки и ее уже можно было не привязывать, если кто-либо на улице — дальше 10 метров она не отходила, правда и внимания особого тоже не требовала. За обедом я спросил Подружку, не забыла ли она узнать козий день рождения.
— Восьмое мая.
— А почему тогда Марта, да и вообще — не деревенское это имя…
— Прошлым летом к бывшей хозяйке приезжала внучка-нимфетка, они все лето вместе росли и играли. Она и назвала…
Ранним вечером пришла мысль (обоим нам одновременно), а не тратим ли мы время впустую… Для начала решили Марту вымыть. Мыли в доме из таза, а в это время нагревали воздух во времянке (где она ночевала) калорифером. Однако на большее сил не хватило — я пошел спать, оставив печку и сохнущую Марту на Подружкино попечение. Мне снилась другая пOдружка (нынешняя, она заигрывала в моем присутствии со сверстниками, а я изо всех сил делал вид, что мне это не безразлично). Утром я проснулся за полчаса до восхода. Без будильника. Оказалось, что Марта спала в соседней комнате на свободном диване…
— Я все уберу… И калорифер я выключила, — выпалила мгновенно проснувшаяся Подружка. Я провел рукой по спине Марты.
— Широкая — будет удобно… — произнес я мечтательно и вышел навстречу морозному зимнему утру.
Термометр показывал -16їС. Это значило что (…) (…) …Подружка привела Марту и стала ее нежно расчесывать, я лицезрел. Наконец оставила Марту в комнате и ушла готовить. Вот мы и вместе… Я погладил ее по спине, потеребил бока и зарыл свой нос в ее пахнущую морозом и жизнью серую шерсть. Как прекрасен этот запах! Я обнял ее стоя на коленях, провел ладонью по брюху, ловя между пальцев еще не превратившиеся в вымя мягкие-мягкие соски…
Я разделся, оставив на себе лишь спортивный свитер (в доме начинало холодать), и сел на Марту верхом. Я желал почувствовать ее тепло нежной кожей ягодиц, ощутить напряжение ее юных мышц, дать ей возможность ближе соприкасаться с моим телом, жаждущим контакта… Она стояла прямо, не делая попыток вырваться; я поджал ноги, осторожно уткнувшись пятками в ее пах… Она сделала пару неуверенных шагов, пошатываясь под моим весом, и села, согнув сначала в нелепом поклоне передние ноги, а затем и задние. Я сполз слегка назад и обнял ее за грудь обеими руками, как бы распростершись над ее телом; я чувствовал, что завелся, и завелся изрядно… Я встал на ноги — она поднялась тоже и уткнулась носом в мой пах; так часто делают собаки — но чтоб коза… Я водил членом по ее лбу между рогов; ей это определенно нравилось. А может, она просто любила, когда ее так гладили. На конце моего члена выступила капелька простатического сока, я осторожно отер ее об нос Марты, давая ей почувствовать мой запах и мои намерения… Теперь я стоял позади нее и водил головкой члена по ее непривычно маленьким и незнакомо горячим вертикальным губам. Она была чуть выше, чем надо, и я нашел, что «правильная» высота достигается, когда стоишь, преклонив одно колено, «как палладин перед крестом», — подумалось мне. Не приходилось даже думать о том, как погрузить член внутрь, настолько небольшим был разрез ее губ. Я попробовал «завести» ее при помощи большого пальца — но, похоже, Марту это возбуждало не сильно…
Идея пришла внезапно: ввести неэректированный член. И я выбежал голышом на крыльцо, схватил пригоршню снега, спросил что-то идиотское типа «скоро ли обед» у Подружки на кухне, и, уже прижимая жгучий снег к члену, влетел обратно в комнату. Мои действия, кажется, не вызывали у Марты никаких эмоций, кроме любопытства… Я вытер стаявшую воду полотенцем и торопливо, пока эрекция не стала изрядной, стал запихивать, да-да, именно запихивать головку члена внутрь правой рукой, держа левой Марту за основание хвоста. И мне это удалось! Головка погрузилась в горячее тепло, одна только головка, но меня захлестнула опьяняющая волна восторга. Эрекция неумолимо прибывала, я сделал несколько движений внутрь, потерял контроль и кончил порцией первой (после недельного воздержания!) жидкой спермы, обильно орошая вход и ворота. Кончил по-детски бездарно, как школьник в объятиях пьяной шлюхи… Однако меня обуревало не разочарование, а радость и уверенность в успехе. Я утер место встречи ладонью и вытер ладонь о ее лицо и щеки, давая облизать драгоценную влагу…
В дверь осторожно постучали. Подружка, заглянув, сказала, что обед будет готов через 20 минут.
— А через час он не будет ли вкуснее? — спросил я хитро…
— Да, пожалуй, через час, — ответила она, закрывая дверь.
Ходя по комнатам с целью разогрева застывших конечностей, я обнаружил в аптечке презервативы. Откуда они здесь? Ведь я никогда в жизни ими не пользовался!.. Нет, вру: я не забыл ту дикую ночь в отеле «Балтика» города Каунаса в далеком 1988! И если ты, поДружка, когда-нибудь прочтешь это — знай, я буду помнить ее до тех пор, пока старческий склероз не засрет мои мозги сплошным грязным туманом…