Потихоньку я стал обвыкаться с деревенской жизнью.
На пастбище я был частым гостем, особенно мне нравилось там время с Цезарем проводить.
Мы с самого начала нашли общий язык. Он мне позволял даже находиться в стаде. Я свободно заходил в загон, гладил его по гладким бокам, каждый раз любуясь его огромными яйцами, а иногда этот гигант показывал мне свой член. Я от него был без ума. Да и деревенские заметили наше общение, особенно дядя Вова частенько поглядывал в нашу сторону, когда мы общались.
Цезарь даже гулял со мной. Мы выходили с ним из табуна. Я шел чуть сзади и любовался его телом, а он наблюдал за мной своими большими темными глазами. А ночью я отрывался на Сереге с Мишкой. Такой сексуальной активности не было у меня никогда, и чем больше я занимался сексом, тем больше сил у меня прибавлялось как будто я питался из какого-то источника . А бывало под вечер, когда темнело, и я оставался на пастбище, Цезарь позволял себя дрочить , и я дрожал от возбуждения, когда меня окатывала струя горячей конской спермы. И еще подметили деревенские, что Цезарь стал послушнее, в смысле кобылок, во всяком случае сбоев у него не было, особенно когда я присутствовал.
Так что пастухи в какой то мере мне даже рады были. Ну, в конце концов и решил я остаток отпуска провести у друга в гостях. Мы попивали самогоночку да сексом сумасшедшим занимались.
А как-то днем, когда все обедали, отец мишкин сказал
— Слышь, Андрей, тут такое дело, помнишь кобылку соседскую ,ну которую Цезарь из стада выгнал?
— Ну помню.
— Ну, как бы нам их свести, сосед просит. Говорит, пусть Андрюха попробует!
— А я при чем?- попытался отговориться я.
— Ой не юли, и так все видят, что ладите вы с Цезарем. Ну попробуем, давай!
Ну, короче, уговорил он меня. Да я в принципе и не сопротивлялся сильно. Ну не мог же я отплатить этим людям неблагодарностью. Условились мы таким образом: я Цезаря приведу в сад яблоневый — он неподалеку от пастбища был -, а сосед с дядей Вовой приведут кобылу туда .Там сарай большой был и загон обширный. Вот туда мы их и завели. Дядьки пошли в сарай, а я остался с Цезарем, пытаясь его уговорить. Если честно, то только для пущего вида. Я просто стоял, поглаживая Цезаря, и говорил с ним как обычно при наших прогулках. Но потихоньку я все же начал возбуждаться, улавливая еле заметный запах кобылки, и член стоял у меня уже не по-детски. На какое-то время я забыл даже, что из сарая наверняка смотрят на нас, и начал поглаживать коня по бокам, приближаясь к его сокровищу, которое сразу отреагировало на мое прикосновение. Из мешочка стал выползать, выпрямляясь и напрягаясь конский хрен. Я протянул руку и дотронулся до знакомой дубинки. Цезарь вздрогнул , и в то же мгновение я почувствовал, как меня обнимают чьи-то руки и ко мне прижимается чье-то тело. Своей попкой я почувствовал напряженный мужской член. Потом меня целовали в шею, а еще две руки гладили по бедрам, задевая промежность.
Я был ошеломлен. Потом с меня стянули штаны, и жаркие губы прикоснулись к головке члена, и в то же время слетела майка, кем-то содранная. Глаза я не открывал ,боялся спугнуть это наваждение. А горячий язычок вытворял чудеса с моим членом и яичками. Меня трясло от возбуждения, а сзади язычок другого искусителя медленно спускался по позвоночнику к моей попке.
Облизав обе половинки, язычок вонзился между ягодиц, ища заветную дырочку. Я чуть нагнулся, уткнувшись лбом в бок коню, и, нащупав его хрен, начал надрачивать эту дубинку, упирая ее себе в живот. А внизу творилось нечто неописуемое. Меня буквально трахали язычками, и четыре руки по-прежнему гладили мое тело. Я все-таки открыл глаза. Впереди на корточках под конем сидел дядя Вова и неистово сосал мой член, перебираясь к яичкам, а сзади его сосед трахал меня язычком в попку.
Неожиданно Цезарь задергался и, я понял, что он скоро кончит.
Сам весь перевозбужденный, я начал неистово кончать в рот мишкиному отцу, а конь нас окатывал горячей спермой. Потом я их обоих целовал взасос, слизывая конскую сперму и протягивая к их хуям руку. Но когда я дотронулся до члена Петра, соседа дяди Вовы, я просто охренел. В руках я никогда еще не держал такой мужской дубины. По толщине она соперничала с хреном Цезаря, правда, поменьше была в длину. В рот помещалась мне только одна головка.
Я тут же сел на колени и снял с него трусы. Таких яиц я тоже никогда не видел.
Конечно, я пытался доставить удовольствие обоим, но дядя Вова кончил почти сразу, а Петр отстранился.
— Что-то не так? — спросил я.
— Да нет, я так не кончу.
Он привязал кобылку к забору, принес из сарая лавку, поставил её позади кобылы и начал поглаживать ей промежность.
Я понял, что он собирается делать, и от одной этой мысли у меня встал мой зверь. Подойдя к Петру, я начал помогать гладить кобылку и одновременно надрачивал его член .Он встал на лавочку, и его хрен оказался вровень с пиздой лошадки, но, посмотрев на меня, спросил:
— Может, хочешь первым?
Меня аж передернуло от возбуждения. Член заломило от прилившей крови. Пётр слез, освободив место мне. Я неуверенно забрался на лавку.
— Не бойся, она привычная.- Сказал он, поглаживая меня по ягодицам, массируя мне колечко ануса и надавливая на него.