Яркое летнее солнце ласкало эгейское побережье. Волны бились о скалы и разносили свежий запах моря. Простые серые камни сверкали вкраплениями соли, как самоцветы. В такие дни только и хочется, что прозябать на солнышке, подставляя пятки под удары волн. Далекий горизонт плыл, будто перед ним разожгли костер и его жар раскалил воздух. Слух услаждал шелест волн. Но вскоре в эту сонную идиллию пришло нечто живое: послышался тихий медленный стук копыт, а из-за далеких скал стал появляться высокий силуэт.
С севера шел кентавр в полном боевом облачении. Ноги кентавра защищали прочные ногавки, конский торс был под защитой кожаного доспеха-попоны с множественными железными вставками-пластинами, а человеческая грудь была облачена в варварский доспех, слева на поясе вдоль левой передней ноги свисал длинный северный меч, а справа, закрепленные на верху подпруги, вдоль тела держались острием назад дротики-копья. На конскую спину были навьючены сумы, а за людской поясницей скрывался небольшой составной лук в чехле и рядом свисал колчан к нему. Коричневый кожаный доспех блестел металлическими пластинами и украшениями. Скорее всего, этот доспех делал кентавр, а может целое племя. Человеческая часть кентавра крупнее среднего человека, хотя смотрится вполне естественно и органично вместе с конской. Не всякие человеческие латы подойдут. Вряд ли какой-нибудь человек осмелился бы делать доспехи на заказ кентавра, особенно если это северный несломленный варвар – китоврас.
Китоврасы — именно так звали северных кентавров, которые жили вблизи земель амазонок. Это был опасный народ, который не был сломленный кентавромахиями и гонениями цивилизации. Было странно, что кентаврида из рода китоврасов отправилась на юг в такую даль — Грецию. Но даже так далеко от дома ей было нечего бояться. Это было понятно по одному взгляду на нее.
Волевая и сильная, а так же красивая иностранка во всеоружии брела по северу Фессалии. Она была соловой масти, что контрастировало с угрюмой броней, скрывающей молодое тело. Загорелое милое личико, формой скул и подбородка напоминающее клубнику, и большие серые глаза выдавали ее возраст. Скорее всего, ей было не больше 25. По бронзовым от летнего солнца щекам стекал пот. Его капли убегали вниз по изящной шейке и скрывались под тугой шнуровкой доспеха, что пленяла упругую женскую грудь. За плечами же свисала короткая, но пышная русая коса. Она доставала только до лопаток и не мешала вытягивать лук из-за спины. Сквозь обветренные волосы виднелись ее милые лошадиные ушки – одна из малозаметных черт кентавра. А далеко сзади свисал великолепный аккуратно заплетенный конский хвост, такой же светлый, как и ее косичка.
Когда грек представляет кентавра, он видит бородастого мускулистого варвара, и хотя такой образ вполне может выглядеть благородно, грек видит грязного, волосатого зверя. О кентавридах же греческие поэты писали как о нимфах и нередко даже забывали вообще упомянуть о том, что они из рода кентавров. И они не врали, кентавриды действительно красивы, как бессмертные, и, подобно нимфами и своим мужьям-кентаврам, похотливы. Но, не смотря на всю их красоту, их полная природа, включающая лошадиную сущность, не интересовала греков. А вот их мужчины-варвары – другое дело. Огромные конские фаллосы возбуждали фантазию всех видов существ и народов. Именно эти символы безразмерной похоти и объекты зависти людей были в центре внимания в историях о насильниках-кентаврах. Было множество рассказов о диких неукротимых кентаврах, о том, как эти сильные мужественные и грубые дикари силой брали прекрасных гречанок: рвали их одежду, обнажая пышные груди, тягали за волосы и выворачивали руки, тем прекрасным дамам, у которых хватало смелости сопротивляться, а затем припадали к их шеям, втягивая запах женщины, а те чувствовали как грязные потные бороды трутся об их шелковистую кожу. Хрупкие женские тела были заточены в сильных рельефных руках нелюдей. Варвары теребили и лобзали соски без меры, да так, что их слюна текла по телу дев. В своих самых развращенных фантазиях греки видели именно то, как такой бородатый силач заскакивал на украденную избитую рыдающую девственницу и его огромный твердый как скала после долгого воздержания орган врезался в ее плоть. Они прямо слышали как ужасающий женский крик боли раздавался эхом в пещерах, а потом стоны его и ее – стоны боли и наслаждения, сопение, повизгивание, рыдания, простое страстное дыхание. Эти цивилизованные люди видели в своих грезах, как эта огромная палица проталкивается все глубже и глубже с каждой фрикцией и с трудом выходит наружу, утягивая назад измученное тело. Они прямо чувствовали, как будто это их члены были настолько огромны, и именно их члены обволакивало маленькое для такого человеческое влагалище, чувствовали движение каждой мышцы, как эта огромная палка длинной с руку ездит взад-вперед внутри несчастной. И эта обреченная бьется в конвульсиях, толи от предсмертной агонии, толи от божественного экстаза, а в ответ могучий орган содрогается и вклинивается все глубже и глубже, а затем они замирают. Огромный член расслабляется. Через почти отсутствующие зазоры между ее и его плотью вытекает белая жижа, она везде. Этот безразмерный шланг вываливается из девушки, последние капли хлынули из конца варвара, и ее задранная попка опадает на пол прямо в белоснежную лужицу. И пока уставший хобот втягивается обратно в свою берлогу, сделавший свое дело кентавр безразлично уходит, а на камнях остается распластанной в непристойной позе и нагой она… еще теплая… в беспамятстве, жива, мертва? Они не знают, им это и не важно. История закончилась и каждый грек, который слушал ее, доволен.
Архип стоял на мелководье и тянул невод. Это был небольшой пляж между скал – неприметный и некрасивый. Отец, уставший от дичи и корешков, послал его в такую даль за морской рыбой. Хотя некоторые из их рода уже давно вообще одичали и о разнообразии не думают, едят сырое мясо и ебут кобыл, его семья продолжает беречь культуру некогда могучего народа. Кентавры не рыболовы и поморю никогда не ходили, так что юноша не любил это занятие. Улов был мал, что не удивительно. Архип не мог сесть на лодку и поплыть в рыбное место, и не только потому, что где рыба там и люди, но и потому что, ни один кентавр не может управиться с лодкой или кораблем. Снасти, весла, паруса, мелкая деревяшка под ногами, а не земля – все это не для его народа, привыкшего скакать по холмам и степям. Архип уныло бросил рыбу в корзину и побрел из воды на сушу, но вдруг услышал крик:
— Стой, дикарь! – он хотел было помчаться прочь, но за словами последовала стрела, вонзившаяся в берег у его ног. Он посмотрел в сторону, откуда она прилетела, и увидел кентавриду в варварских доспехах. Более 7 лет он не видел ни одной! Испуг сменился удивлением, а она, молча, медленно шагала к нему, не отводя нацеленного лука.
— Я же свой, я кентавр! – в смятении крикнул Архип.
— Знаем мы таких, конелюб. Голышом тут шастаешь, ищешь себе сырое мясо. – Язвительно сказала она и немного потянула тетиву на себя
— та затрещала.
— Я не такой! Я чту Фола и Хирона и их наставления! – Страх и обида — вот что принесла ему такая красавица, первая девушка из его рода, которую он увидел.
— Тогда перечисли имена известных кентавров. – Произнесла варварка, после секундных раздумий.
— Хирон, Фол, Несс, Анкий, Агрий, Орей, Гилей, Хомад, Пиленор, Крот, Еврит… — не задумываясь, начал строчить Архип. Ему повезло, что его мать рассказывала ему в детстве все легенды о его народе.
— Хватит, верю, это даже больше чем я сама знаю. – Сказала она и опустила лук. — Так что ты тут делаешь? Как зовут? – как бы безразлично спросила кентаврида и спрятала лук за спиной.
— Я ловлю рыбу…
— Ишь ты, ихтиокентавр. – со смешком перебила девица.
— Отец послал. Я — Архип. А тебя как зовут? – Он был, безусловно, заинтригован встречей с новым для него кентавром, темболее девушкой, и ему хотелось узнать все и сразу, но четких вопросов в его голове не рождалось, а особенно его заинтересовало то, что она женщина, и уже с первых секунд ему она нравилась, ведь он был так долго одинок.
— Ванга. Я из северных степей. Это и есть Фессалия? Наша исконная родина? – Медленно произнесла китовраска, очертив округу взглядом.
— Ну да. – Непонятливо протянул ответ Архип.
— Твой отец, он знает историю этих земель и нашего народа? – сказала девушка, снова направив свой взгляд на юного кентавра, так же тяжело, но теперь без лука.
— Не так хорошо как мать знала, но знает.
— Тогда ты отведешь меня к нему.
— Ну, я не знаю… — «вести вооруженного незнакомца домой…» — начал думать юноша, но вдруг она улыбнулась, наклонила голову, ее ушки взмахнули…
— Я буду очень благодарна. – Ее глубокий теплый взгляд больших очей прямо поглощал его.
— Ладно, конечно, отведу. – Согласился, отупевший в лучах ее красоты, парнишка, не устояв перед простым кокетством.