— Тебе так хорошо? – со слабым стоном спросила мать, когда в очередной раз подведя мой член к входу во влагалище, он под наши совпавшие толчки вошел в него почти на половину и на этот раз мать не спешила его оттуда вытаскивать.
Вместо слов я прикоснулся губами до мягких губ матери и тут же почувствовал, как её губы приоткрылись, а её язычок, скользнув по моим губам, протиснулся между ними и заиграл с моим языком, мы слились в крепком поцелуи с приоткрытыми ртами.
Мать отпустила мой член, и мы с ней двинули навстречу друг другу, член стал проникать в приятно обжигающее пространство, заполняя влагалище матери с силой упираясь головкой в дно. Руки матери обвили меня и она стала подмахивать моим толчкам, получая от этого приятные ощущения, чувствуя, как они становятся все сильнее и продолжительнее с каждым толчком. Приятные волны истомы охватили наши тела одновременно, мать даже не осознавала, что я оплодотворяю её матку молодой спермой, заполняя её влагалище. Она как и тетя Таня, отключилась едва её тело сковало блаженство, с силой прижимая меня к себе в то время как я сливал сгустки жидкости из своих яичек. Только когда уже все закончилось, и мы обессиленные лежали не шевелясь тяжело дыша, она слабым голосом от непроизвольных сладострастных стонов спросила
— Ты все в меня вылил?
— А куда? – наивно переспросил я.
— Ни чего страшного мне можно, а вот будешь с девочками, этим заниматься, вытаскивай на животик им кончай – улыбнувшись, проговорила она и поцеловала крепко меня в губы.
Ни у неё ни у меня, сил не было даже пойти в ванную помыться, поэтому мы воспользовались её трусами только вытерлись, после чего она отвернулась от меня, а я напротив, прижался к её спине обняв одной рукой, так мы и заснули. Мой член потерявший свою упругость, теперь покоился между её пушных и приятно мягких ягодиц.
Я проснулся первым уже ближе к обеду. За ночь мы так и не поменяли позы, поэтому мой член восставший, уже упирался всем основанием между мягких ягодиц, еще сильнее их разделяя. Интуиция подсказывала мне, что мой член может проникнуть во влагалище матери и сзади, поэтому я немного опустился, почувствовав его головкой приятный жар исходящую от разошедшихся нежных складок под его давлением. Я немного рукой поправил член, который тут же заскользил во внутрь горячего и залитого влагалища, снова ощущая его приятное сжатие. Достигнув его дна, я начал качать, а через некоторое время почувствовал, что мать начала мне подмахивать.
— Как приятно просыпать с членом в нутрии – проговорила она, когда я уже трахал её в полную силу притягивая её за ягодицы на себя — только вот жаль я еще в туалет хочу. Так что ничего не получится.
Я остановился, и вытащил из неё свой уже мокрый член от её обильных выделений смазки и еще оставшейся ночной своей спермы. Утренний моцион занял не более четверти часа, после чего мы снова с матерью слились воедино в классической позе и снова одновременно испытали всепоглощающий оргазм, только на этот раз уже мать сразу вставила мой член в свое влагалище и это произошло, на трезвую голову. Не трудно догадаться, что это стало повторяться систематически, поэтому отпала необходимость покупать новую раскладушку, так как спали мы уже на одном диване, правда я его отремонтировал и теперь он раскладывался. Наши отношения матери и сына не изменились, как только мы вставали с дивана, мы словно забывали, что между нами происходило ночью. Отношения наши с соседями тоже не изменились, в то новогоднее утро все сделали вид, что ни чего не произошло, а это был всего лишь кошмарный новогодний сон, однако мне приходилось еще в строгом секрете трахаться и с тетей Таней, которая я уверен, так же каждую ночь трахалась и с Витькой. Необходимость в знакомых мужчинах у наших матерей отпала, сама собой, это мы узнали из случайно подслушанного разговора наших матерей «ребята стали уже взрослыми и все понимают», правда каждая из них про себя думала «ребята стали взрослыми, оттрахают, лучше чем мужики». Подтверждения этому стали наступившие праздники, когда мы отмечали их только вчетвером, после чего расходились по домам и мать ложилась уже со мной на наш скрипучий диван совершенно голой.