Ким работала в компании уже много лет и была отличным специалистом – менеджером проектов. Все директора фабрик – а она работала с 4 заводами – хотели заполучить её на свои крупные проеты (запуски новых технологических линий, модернизацию оборудования и т.д.) Внезапно их компанию купил один большой концерн. Головная компания сделала аудит заводов и осталась очень недовольной одной из фабрик, находящейся в маленьком городке на юге Голландии. Действительно, эффективность фабрики была низкой, а себестоимость продукции – очень высокой. Головная компания дала указание – бросить все лучшие ресурсы на повышение эффективности этой фабрики. И Ким назначили координировать все большие проекты по повышению эффективности. Предполагалось, что она останется жить и работать в Амстердаме, но будет половину времени проводить на том заводе.
Она не была на той фабрике уже 2 года. Она приехала рано, и всё утро была на совещании с новым начальником производства. Его звали Марникс и он только недавно был переведен с другого завода, принадлежащего головной компании. Он был очень самоуверенным и сильным менеджером. На совещании Ким казалось, что Марникс задерживает на ней взгляды немного дольше, чем было необходимо, и это смущало, но приятно радовало её. Как ни крути – она была деловой женщиной, но всё-таки женщиной. После совещания они пошли на ланч. Когда она подходила к кассе, её вдруг окликнул другой мужчина: «Здравствуй, Ким». Она обернулась – перед ней стоял красивый молодой мужчина, но она не узнала его в лицо. Осторожно скользнув взглядом на бедж на его груди, она улыбнулась – ну конечно, это же Гвидо, главный инженер фабрики, как она могла не узнать? Он был одет в униформу — белоснежные брюки и футболку с коротким рукавом, перед собой он держал поднос и она заметила, как играли его мощные накачанные бицепсы. Как интересно – она встречалась с ним однажды 2 года назад, тогда он еще не был главным инженером, но совершенно не обратила на него внимания как на мужчину, а сейчас она признала, что он очень красив и неимоверно сексуален.
Она сидела за столиком с Марниксом, и в конце ланча он сказал: «Ким, мне было очень приятно с тобой познакомиться. Можно, я приглашу тебя на бокал вина? Я не могу это сделать сегодня – у нас запуск новой технологической линии и мне придется находиться здесь до ночи, но я бы хотел пригласить тебя завтра после работы». Ким было приятно, что он пригласил её, и она с радостью согласилась. Договорились, что он заберет ее в 6 часов вечера у главного входа.
Когда она выходила из столовой, её опять окликнул Гвидо. «Ким, я слышал, тебя назначили координировать наши проекты. Я бы хотел устроить с тобой совещание и обсудить новые директивы головной компании – сегодня я не могу из-за запуска новой линии, так что давай устроим совещание завтра».
Совещание было назначено на 5 вечера. Но что-то сломалось на производстве, и он вернулся к своему столу только в 6 часов.
— Ким, я приношу извинения – была срочно нужна моя помощь. Мы можем поговорить завтра?
— Нет, к сожалению завтра рано утром я уже уезжаю – мне нужно на совещание в главный офис. Но если у тебя есть время, мы можем задержаться и всё-таки поговорить.
Внезапно у неё зазвонил телефон – Марникс ждал её.
— Марникс, я очень сожалею, но не смогу пойти с тобой – у меня совещание с Гвидо, он задержался на производстве, а нам обязательно нужно поговорить. Но все равно большое спасибо за приглашение.
Гвидо удивлённо посмотрел на неё.
— Из-за совещания со мной ты отказалось от ужина с Марниксом?
— Ничего старшного, бизнес важнее, — она действительно хотела верить, что бизнес важнее, боясь себе признаться, что на самом деле разговор с Гвидо для неё важнее.
Они рассмотрели документацию по основным проектам, и она стала объяснять ему, как головная компания по-новому утверждает бюджет.
Они сидели за одним столом и оба смотрели в компьютеры и их предплечья лежали на столе. Внезапно Гвидо слегка подвинул свою руку, как будто нечаянно, и его предплечье коснулось её руки. Ну конечно, Ким это почувствовала, но сделала вид, что не замечает и не отодвинула своей руки. От Гвидо слегка пахло каким-то вкусным одеколоном. Его сильные ладони были очень ухожены – что бывает нечасто у инженеров, работающих на производстве. Она с ужасом гнала от себя эту мысль, но почувствовала, что хочет этого мужчину.
После беседы Гвидо тепло поблагодарил её. Было уже 8 часов вечера.
— Послушай, Ким – я задержал тебя, из-за меня ты не пошла с Марниксом – я должен тебе как минимум шикарный ужин. Можно тебя пригласить?
— Гвидо, не сегодня. Мне нужно лечь спать непоздно – завтра я должна встать в 4 утра. Но когда я буду здесь в следующий раз, я с удовольствием приму твоё приглашение – если оно ещё останется в силе.
— Ну конечно! Можно, я тогда хотя бы подвезу тебя до отеля?
Они ехали по тёмной дороге. Она вдыхала запах его одеколона и пыталась унять участившееся дыхание, чтобы он не услышал. Она ничего не могла с собой поделать – она была уже сильно возбуждена и очень хотела его. Её возбуждённый клитор тёрся о тугие трусики-стринги. Гвидо остановился перед отелем, посмотрел на неё и улыбнулся. Она просто хотела поблагодарить его и пожелать ему спокойной ночи. Но посмотрев ему в глаза, слова замерли на языке и она не могла оторвать от него взгляда. Волна безумного желания захлестнула её; она видела, что он тоже хочет её и знала, что он тоже видит её желание. Они смотрели друг на друга и всё понимали, но ни один из них не решался сделать первый шаг. Наконец он протянул руку и взял её ладонь. Он слегка сжал её, поглаживая, и её ладонь тоже стала двигаться в его руке, пока их пальцы не переплелись.
— Ты хочешь, чтобы я остался с тобой сегодня ночью? — прошептал он.
Она только смогла кивнуть головой… Они поднялись к ней в номер, достали из минибара бутылку вина и выпили по бокалу. От вина на голодный желудок голова закружилась у обоих. Ким оперлась спиной о стену. Он подошёл к ней и с огромной нежностью коснулся губами и языком её губ. Боже, его губы были такие мягкие, как шёлк, у неё еще никогда не было таких поцелуев. У неё было много мимолётных романов, и в начале отношений мужчины обычно страстно впивались в её губы и пихали ей в рот свой язык. Она ненавидела эти «французские поцелуи». Гвидо скользнул губами вниз по шее и стал расстёгивать её блузку. Когда предстали его взглду её груди, сильно сжатые и приподнятые бра, он просунул руки ей за спину, расстенгул и снял бюстгальтер и нежно коснулся языком её сильно эрогированных сосков, что вызвало дрожь в её теле и сладкий стон. Ким расстегнула и сняла с него рубашку и обняла его, с наслаждением гладя перекатывающиеся бугры мышц под гладкой кожей. Невероятно – прикосновения его больших накачанных рук были такими аккуратными и нежными, как маленьких ручек ребенка. Он подхватил её на руки, отнёс на постель и медленно раздел, глядя ей в глаза – к этому времени на ней оставались только плиссерованная юбка, ажурные колготки, туфли на каблуках и теперь уже совсем мокрые трусики — стинги; потом он скинул брюки. У него была восхитительная фигура, килограммов 90 мускулов без единого грамма жира. Ким развела колени ему навстречу, его рука скользнула между ними и палец стал ласкать клитор. Опять же, он всё делал так аккуратно и нежно, он только едва-едва прикасался к ней очень медленными круговыми движениями – но это возбуждало её гораздо больше, чем сильный напор самого мощного из её вибраторов. Одновременно он наклонился и легонько прикасался языком и губами к её соскам. Клитор просто разрывался от возбуждения и она почти сразу кончила. Её оргазм был тоже очень нежным – она не тряслась от конвульсий, просто её тело с головы до ног залила горячая волна неимоверного блаженства. Она развела колени ещё шире и притянула его к себе.
— Мне можно кончить в тебя или я должен вынуть? – спросил он
— Я пью таблетки, — ответила Ким, и сладостная волна пробежалась по его телу от предвкушения того, что ему будет можно кончить ей внутрь.
Он вошёл в неё. У него был крупный член, но он вводил его не полностью и двигал им так медленно и сладострастно – он не долбил, а нежнейше ласкал её влагалище. Она никогда не испытывала возбуждения от стимуляции влагалища и могла кончить только при раздражении клитора; и вот теперь, первый раз в жизни, она почувствовала, как её влагалище возбудилось и затрепетало от его нежных движений, и поняла, что сегодня наконец-то она познает сладость влагалищного оргазма. Постанывая, она обхватила его ногами, её таз стал двигаться ему навстречу, прося войти поглубже. Она притянула его ближе к себе, чтобы можно было тереться сосками о его грудь. Одну руку она запустила в его густые мягкие волосы, а другой нежно гладила его мощную спину. Оргазм накрыл их одновременно. Его член невольно стал двигаться быстрее и глубже, напрягся и стал твёрдым как камень, и он выстрелил в неё горячим фонтамом спермы. Когда она почувствовала напор этой сильной струи, её тело содрогнулась и её накрыла вторая волна невероятного блаженства. Сокращения её влагалища как бы нежно «целовали» его член в благодарность за доставленное удовольствие.
Они в изнеможении лежали, прижавшись друг к другу. Гвидо нежно поцеловал её закрытые глаза. Она взяла его руку, и прижалась губами к его ладони.
— Мне никогда, никогда и ни с кем не было так хорошо, — прошептала она.
Гвидо припал поцелуем к её шее и прошептал:
— И мне тоже… Ким, давай будем вместе.
И её губы ответили ему «да».
Теперь на выходных он приезжал к ней в Амстердам, а когда она приезжала в командировки на фабрику – она жила в его доме.
Во время командировок она заметила, что между Гвидо и Марниксом существует жёсткая конкуренция, практически вражда. Оба были очень амбициозными менеджерами с большой перспективой, оба были «вторыми» людьми после директора и оба метили на эту позицию.
Но теперь эта конкуренция усугубилась – потому что Марникс тоже претендовал на Ким. Он постоянно водил её на ланч, бросал на неё долгие страстные взгляды, постоянно старался прикоснуться к ней. Но у Ким не хватало силы дать ему жёсткий отпор, потому что он ей тоже нравился. Ей казалось — если бы вдруг он оказался с ней в таких же условиях, как тогда Гвидо – она бы, наверное, тоже не устояла. А Гвидо приходил просто в бешенство, видя поведение Марникса. Это в постели он был нежным, а на работе, если он был недоволен, он мог сорваться на крик или ударить кулаком по столу.
Ким знала, что Гвидо ревнует её, и чувствовала себя виноватой. По вечерам, когда они оставались наедине, она частично искупляла свою вину. Она исследовала его тело и узнала, какие именно ласки доставляют ему наибольшее наслаждение; и ласкала его так, что он терял рассудок. Он также видел, что и она теряла рассудок от удовольствия, которое он ей доставлял; и это успокаивало его ревность. У них были фантастические отношения. Это нельзя было назвать просто сексом, это была прекрасная любовь двух красивых тел. Когда их тела соприкасались, их захлёстывала мощная волна желания и возбуждения, и они погружались в океан безумного наслаждения. Они так хорошо узнали тела друг друга; когда они ласкали друг друга, вряд ли они отчётливо осознавали, что именно делают их губы, их руки, их тела; но при этом они делали именно то, что доставляло партнёру наибольшее наслаждение. И они купались, захлёбывались и тонули в этом океане страсти, пока наконец цунами блаженства не выносило их на ласковый берег изнеможения и удовлетворения. Они засыпали, тесно прижавшись друг к другу, её голова лежала у него на плече, а его мощная рука обнимала её хрупкое тело.
Однажды, после очередных приставаний Марникса к Ким, Гвидо жёстко поговорил с ним. Он схватил его за плечо и со всей силы сжал его своей мощной рукой.
— Послушай, она моя женщина. Перестань всё время крутиться около неё, иначе я набью тебе морду.
Но у Марникса тоже был крутой характер. Он сбросил руку Гвидо.
— «Твоя»? Она что — твоя рабыня? Или твоя надувная кукла, которую ты купил? Нет, дружок, ты ошибаешься и заблуждаешься. Она – свободная женщина и имеет право выбора. Если она захочет спать со мной – то она будет спать со мной.
В общем, страсти в этом любовном треугольнике накалялись. Сначала вокруг них стали тихо шептаться, а потом и открыто обсуждать их отношения.
Самое худшее, подходил срок предоставить в головную компанию результаты проделанной работы – а вражда между двумя ключевыми людьми на фабрике, естественно, не добавляла эффективности. Кончилось всё тем, что директору фабрики пришлось поговорить с руководством и попросить, чтобы Ким отстранили от задания и чтобы она больше не появлялась на фабрике. Она вернулась к работе в центральном офисе, и они виделись с Гвидо только по выходным – он приезжал к ней.
Однажды Ким поехала в командировку на другую фабрику на севере Германии — теперь у неё были новые задания. Идя по корридору, она вдруг увидела Марникса и обмерла. По случайному совпадению, он тоже оказался здесь в командировке. Он окинул её таким взглядом, что её кинуло в холодный пот. Она знала, чего он хочет. За ланчем он сказал ей:
— Ким, не надо лгать себе и мне. Ты хочешь этого. Ты всегда хотела, с нашей первой встречи.
Она еле сдерживала слёзы – потому что это было почти что правдой.
Её сковало какое-то вялое безволие, как будто Марникс её загипнотизировал. Если бы Гвидо был рядом, он мог бы защитить её; а одна она не могла разобраться в себе, её личность как будто раздвоилась. Она тряслась от стыда и ужаса, что ей придётся изменить Гвидо, она ненавидела себя за это, и в то же время почему-то не могла сопротивляться. Она пришла в номер, приняла душ, надела свежее бельё и со слезами в глазах стала ждать своей участи.
Она открыла дверь на его стук и покорно отдалась Марниксу. Он со всей силы сжал её в объятиях, и страстно впился в её губы, раздвинул их и вставил внутрь язык. Хотя он был не такой мощный, как Гвидо, он был очень сильным. Его рука жёстко, до боли мяла её груди. Он грубо сорвал с неё одежду и повалил на кровать. Он сильно выкручивал пальцами и сосал её соски, покусывая их зубами. Он протянул руку ей между ног и стал сильно нажимать на клитор, потом сразу три пальца вошли в её влагалище. Он широко раздвинул ей ноги и с стал с огромной силой, до самого дна вставлять свой член. Это было совершенно по-другому, нежели с Гвидо. Сначала она лежала как бревно, но потом от его мощного напора она начала постанывать и двигаться ему навстречу. Он вынимал свой член, интенсивно массировал её клитор, и снова вводил его. Ким затряслась от судорожных конвульсий и он глубоко кончил в неё. Всего несколько минут отдыха – и он снова завёлся. Он закинул ноги Ким себе на плечи и она снова почувстовала его сильные толчки, которые сотрясали её тело, потому что с силой ударяли в матку. Вскоре он снова кончил и отпустил Ким. Но среди ночи он разбудил её, поставил на колени и глубоко долбил её, со всей силы теребя её клитор. Утром он снова занимался сексом с ней в душе, прижав её спиной к стене и держа на руках. Это было похоже на настоящее изнасилование, но его грубые, сильные толчки и жёский напор на клитор заставляли её кончить каждый раз.
— Ты будешь вспоминать эту ночь. Ты никогда не забудешь её, до самой смерти, — сказал Марникс, выходя из её номера. Ким его почти не слышала. Если бы она только знала тогда, как правдивы окажутся его слова!
Она была совершенно измучена и раздавлена его напором, она никогда не испытывала четырех оргазмов за ночь. У неё болел клитор и ныло влагалище, а её нежные соски были искусаны почти до крови. Она испытывала стыд и унижение, в горле стоял горький комок. Её мысли были совершенно рассеяны, она плохо соображала, что делает.
В этот день она вернулась домой и блаженно заснула в своей кровати, изнеможённая от предыдущей ночи. Утром, достав из косметички свои пилюли, она посмотрела на пачку и обмерла – господи, какой сегодня день? Она кинула испуганный взгляд на электронный календарь. Была пятница, но вчерашняя таблетка за четверг не была выпита. Она забыла вчера принять противозачаточную таблетку. А ведь у неё сейчас самая середина цикла, когда происходит овуляция! Господи, что будет?!
Весь день она была сама не своя; на работе сотрудники кидали на неё удивлённые взгляды – её было просто не узнать. Поздно вечером приехал Гвидо и она со слезами бросилась ему в объятия.
— Гвидо, я вчера забыла принять таблетку! Противозачаточную таблетку!
Он нежно взял её лицо в ладони и стал целовать в заплаканные глаза.