-Последний отсчёт — пятнадцать минут, — сообщил мягким голосом визомон, теперь у него появился тембр. Что ж, надо хоть раз побыть человеком.
По привычке, я осмотрелся — я сидел в кафе небольшого мегаполиса на развитой колонии Земли — Сантьяго. Я нехотя поднялся, допивая на ходу сок, посмотрел на постные и усталые лица людей. Правильно, нельзя так жить. Ходить каждый день на работу и возвращаться, смотреть вечером визор и играть с приятелями вечерком партии в виртуалке. Так нельзя. Потому что это как у всех. Потому что это одно и то же. Потому что так можно потеряться во всемирной серой толпе существ, называющих себя людьми. Так нельзя! Не хочу. Вот почему я до сих пор проводник, вот почему я до сих пор не стал человеком. Я боюсь толпы.
Я выбросил стаканчик и пошёл в туалет.Критически осмотрел себя в зеркале — немного красные глаза, волосы всклочены, а одежда слегка помята. С виду — частый посетитель виртуалки или ночных клубов. Возможно употребляет психотропные возбуждающие средства. А, возможно, если всмотреться в самые глаза, то там можно увидеть след холода, кусочек льда, навсегда вмороженный в нашу душу. Печать королевы пустоты. В туалете никого нет: Всё равно, плохая планета, думаю я, и говорю визору — «Стереть из базы». «Сделано» — шепчет в бусинку наушника мой верный приятель. Я удовлетворённо киваю и говорю:
-Вперёд.
Темнота молниеносно надвигается на меня, словно распахивается дверь в сторону потустороннего мира, но оттуда не веет ни сыростью, ни застарелостью. Всё нормально. Это же мой мир. Я сам открываю дверь. Мгновение — и я парю в пустоте. Я могу парить так сколько захочу. Пустота сама решает, кого впустить. Так было всегда и так будет. Ей не нужен гость, торопящийся уйти. Ей нужен тот, кто будет любить и ценить её. Каждое мгновение сладкого экстаза.
3.
В этот раз я падаю. Я лечу с обрыва, безудержно пытаясь за что-нибудь схватиться, и губы сами уже шепчут: «вперёд». Но в самый последний момент я успеваю зацепиться рукой за какую-то колючку и торможу своё падение. А в это время визомон сообщает жизненно необходимые сведения:
-Полтора метра над землёй, место назначения:, — дальнейшее мне уже не важно. Я просто отпускаю руку и чувствую толчок в ноги. Эх, хорошо быть человеком, костюм действительно фирменный. Армотизатор жалобно скрипит, но выпрямляется. Ничего, не сломается, я за него деньги заплатил.
Как раз нужно вспомнить то, что было написано на карточке. У меня будет напарник. Всего-то. Проводники всегда работают в одиночку. Всегда. Исключений ещё не было. Это не значит, что мы друг друга ненавидим, просто вдвоём никто и никогда не работает.
Впереди пустая без каких-либо украшений равнина. За спиной старый высокий холм с редкой растительностью. Воздух вполне земной. Вот только вокруг никого нет.
Я смотрю на часы — ах да, ещё есть три минуты. Всё в порядке. Чтобы как-то провести время, я обнаруживаю, что у моего костюма есть одна замечательная деталь — отключать запрещение поражения в людей. Конечно, эта функции нестандартная, но мне не составляет труда её сломать. Теперь, когда мне будет угрожать опасность, я положу всех, кто будет вокруг.
Воздух наполняется озоном. Я чувствую. Я смотрю вперёд, я уверен, что он появится оттуда. Прямо из ничего появляется человек. В таком же как у меня костюме, такого же роста и осанки. Вот только он — это не я и он тоже понимает это.
Я первый махаю рукой и делаю шаг вперёд. Человек не спешит приближаться. Но руку всё же поднимает. Всё-таки, каково быть аутсайдером: Мужчина снимает шлем и вижу лицо европейской наружности с тщательно выбритым лицом и гладкой кожей. Я подхожу к нему и протягиваю руку. Тот пожимает руку и говорит:
-Привет, Гес.
-Привет, Хищник.
Кто-то из нас предпочитает имена, кто-то прозвища, а кто-то не имеет ни того, ни другого.
Я знаю этого парня. Мы вместе выбирались с Магмы, когда там только началась первая волна. Теперь это полностью сожжённая планета, где всё ещё бушует война, а мы — проводники.Мы смотрим, друг на друга и обнимаемся. Крепче, ещё крепче. Я начинаю вспоминать, Хищник тоже. Через несколько минут мы освобождаемся друг от друга. Он молча достает бутылочку с дарственной надписью Хасана, правителя одной из стран Магмы и протягивает мне. Мы почти ничего не говорим, просто для нас не существует остального мира. Я начинаю уважать этих японцев. Кто бы они ни были, но они подобрали себе идеальную команду, которую только можно себе представить.
-Знаешь, Гес, — произносит Хищник, его лицо слегка затуманено, — всё-таки странная штука — мир. Иногда мне начинает казаться, что за нас кто-то где-то нажимает маленькие кнопочки судьбы и решает, что нам делать. Кто-то умрёт, а кто-то станет богатым и большим.
Хищник задумчиво смотри на фиолетовый закат и снова опрокидывает над головой бутылочку.
-Может быть, — отвечаю я, — вот только именно мы решаем для себя, что нам делать. И никто другой.
Я опрокидываю бутылочку ещё раз и мне всё становится ясно.
-Дорис, я очень рад, что мы с тобой встретились. Ты не представляешь себе, как я рад.
-Да, Гес, я тоже.
Мы улыбаемся и начинаем вспоминать то, что нас связывало. Как мы вместе выбирались из под завала на старой военной базе на Магме, как Хищник нёс меня на руках, когда мне прострелили плечо и у меня началась зелёная лихорадка, как я делился последней каплей воды с Дорисом, как мы вместе ударили в тыл элитной-опер группы и остались живы, потому что только вера в себя и друга, стоящего за твоей спиной и готового умереть за тебя в любую секунду много значит всегда.
Только вера у нас и остаётся. Мир, в котором мы живём, далёк от идеального — пираты, войны с инопланетными расами, мятежи в самом центре Империи, разбой и наркотики.