-А вот для этого, во-первых, нужна вот эта штука, — и она показала на пузырек, — А во-вторых, все зависит от тебя. Тебе пропихивать-то. Мастера и на сухую попу трахают. Одно только держи в уме: это тебе не пизда, шуруй там осторожно. Срака любит ласку. Понятно? — Я кивнул в предвкушении чего-то неизведанного, нового (хотя, справедливости ради, вагина тогда была для меня не менее заманчивой).
Тетя Люся повернулась ко мне спиной и нагнулась. Я залез в ванну и хотел прямо «с боя» попытаться засунуть член в анус, но тетя Люся ос-тановила меня, протянула мне пузырек и сказала, чтобы я смазал ее очко вазелином. Я щедро зачерпнул смазку и принялся втирать её вокруг коль-ца ануса, все ещё сомневаясь, что мой пусть не великий член, сумеет проникнуть внутрь. Тетя Люся уперлась руками в края ванны и повиляла своей задницей. Я все не решался приступить к делу. — Ну, что же ты, поросеночек? Перед тобой раком стоят, а ты там телишься. Давай смелее, — подбодрила меня тетя Люся. Я приставил член к анусу, чуть надавил, головка приподнялась, но ничего не получилось. Попытался ещё раз и опять ретировался. Тете Люсе эти маневры порядком надоели: она просу-нула между роскошными булками ладонь, палец скользнул по анусу, покру-жил и вдруг без труда стал погружаться в попу. Я смотрел, как палец исчезает в анусе, потом появляется и опять пропадает в плотном колеч-ке. Наконец тетя Люся вынула блестящий палец из дырочки, опять упер-лась руками в ванну и приподняла попу, приглашая попытаться ещё раз. Я подумал, что сейчас я или сломаю член, или протолкну его в анус, и опять приставил головку к колечку. Тетя Люся рукой отвела чуть в сто-рону один из своих пышных караваев и замерла в ожидании, чем закончит-ся моя очередная интервенция. Головка опять приподнялась вверх, но на этот раз я был настроен более решительно: я давил на член своим не могучим телом, давил рукой, продавливал и вдруг почувствовал, как со-противление уменьшилось. Головка миллиметр за миллиметром стала погру-жаться в очко, раздвигая в стороны узкое колечко. Залупой я чувствовал бархатные стенки прямой кишки, погружая член все глубже и глубже. Ко-гда в анусе исчезла головка, дело пошло ещё быстрее. Новые ощущения были потрясающими: попа тети Люси была `уже, чем вагина, стенки ануса плотно облегали член. — А ты боялся, — проговорила тетя Люся, — пропи-хивай его, насколько сможешь и остановись. Член, преодолев сопротивле-ние, теперь легко продвигался внутри её прямой кишки, я привстал на мыски, чтобы проникнуть как можно дальше, но у каждого начала есть ко-нец, а у каждого конца — начало и вскоре мои яйца уперлись в попу тети Люси. — Покрути там хуёчком, — скомандовала тетя Люся. Я расценил сло-во «хуёчек» как уменьшительно-ласкательное, а не констатацию размера и принялся крутить попой, пробуравливая стенки ануса. Вдруг тетя Люся разогнулась и прижалась ко мне спиной. Член надавил на стенку кишки. А тетя Люся стала крутить попой. Я обхватил ее за пышные бока, чуть по-дался назад, а потом резко дернулся вперед, пока не уперся яйцами в попу. Член легко заскользил по проторенной дорожке,тетя Люся в такт подмахнула мне и, поймав ритм, мы стали двигаться. Я входил в нее, она двигалась мне на встречу, потом мы почти расстыковывались, в анусе ос-тавалась только головка моего члена, но мы опять двигались навстречу друг другу, и я ощущал, как уже разработанные стенки кишки обнимают член менее плотно. Тетя Люся сняла одну мою руку со своего бедра и по-ложила себе на грудь. Поняв, чего она хочет, я стал тискать и мять её немалую сисю, время, от времени зажимая между пальцами набухший сосок. Вдобавок я высунул язык и принялся вылизывать шею и ухо тети Люси. Она повернула ко мне голову, приоткрыла рот и тоже высунула язык. Я поло-жил свою голову ей на плечо, и мы принялись, причмокивая, посасывать языки друг друга. Своей слюной, которой я просто исходил, я измазал всю шею и щеку тети Люси, но видимо ей это нравилось, и поэтому не встретило возражения с её стороны.
Хорошо, что это был не первый перепихон за сегодня, иначе я бы кончил уже от вида погружаемой в очко головки. Я почувствовал близкие «симптомы окончания», о чем и шепнул тете Люси. Она опять нагнулась, при этом не отпустила мою руку, и поэтому я нагнулся следом и улегся на её спину. Двигаться в таком состоянии было проблематично, особо не размахнешься, мелкими ударами я продолжал долбить сраку тети Люси. На-конец, сперма толчками стала переливаться из члена в разработанную по-пу тети Люси. Она это тоже почувствовала и замерла, наслаждаясь ощуще-ниями. Когда я почувствовал, что и так невеликие запасы семени были опорожнены, я попытался вытащить член, но тетя Люся крепко держала ме-ня за руку, поэтому я остался лежать на её спине, с наслаждением тис-кая её груди. Член несколько обмяк, но кишка подстроилась под размер и тоже стала ‘уже. Дождавшись одного ей известного момента, тетя Люся отпустила меня, и я постепенно вынул член из ануса, внутренне пригото-вившись к тому, что увижу его измазанным в дерьме. К моему удивлению, дружок, хоть и выглядел несколько помятым, испытав на себе действие неизвестной среды, но ободряюще блестел вазелином.
Тетя Люся же, почувствовав, что член покинул её прямую кишку, на-гнулась ещё ниже, отчего задница несколько задралась и моему взору предстала захватывающая дух картина: на месте сморщенного очка зияла черная дыра, окаймленная красной кожей. В глубине я увидел, что стенки кишки были фиолетовыми. Дыра постепенно сжималась, уменьшаясь в разме-ре. Тетя Люся теперь без труда засунула туда сначала один палец, про-вела по кругу, а потом компанию ему составили ещё два пальца. — По-смотрел, какие мы муки принимаем? — повернув ко мне голову, сказала она, — Видишь, что с тетей старой сделал, буду теперь целый день дри-стать. С этими словами она встала, потянулась и тряхнула своей голо-вой. — Как сюрприз? — спросила она. — Клёво, — только и смог я выгово-рить. — Счастливый ты, — сказала тетя Люся, включая душ, — Иные до старости по расписанию ебутся, а тебе гляди, сколько привалило. Я, польщенный потупился, поэтому вид имел преглупый: с поникшим блестящим членом, сложив руки, ноги вместе носки врозь, я внимал житейским муд-ростям. Тетя Люся продолжала: — А уж о том, чтобы в попу дать, так об этом наша сестра и не помышляет. Хотя чего выдрючиваться-то. Дана тебе дыра — должна её использовать, да и для жопы полезно. С последним те-зисом я бы поспорил, в памяти всплыла картина растерзанного очка, но об этом промолчал, а преглупо улыбаясь, пробубнил: — Спасибо, Людмила Петровна. На что тут же получил: — Никогда не благодари. Запомни, кра-савчик, — и она взяла меня за подбородок, — Бабам ебля нужна не мень-ше, чем вам, кобелям. А кто от этакой сласти нос воротит и позволяет на себя по свистку залезать раз в неделю, а потом ведет себя так, как будто сделала что-то особенное — так вот от таких стерв держись по-дальше. Понял? — я с готовностью кивнул, — И заруби это на своем кур-носом носу. Лучше уж с ладной бабочкой прожить всю жизнь, которая и приготовит, и приласкает, чем со змеёй. От неё только ноги раньше вре-мени протянешь. Правда, и тут своя беда есть, — тетя Люся улыбнулась, — Есть вероятность, что не тебя одного она ласкать будет, но тут уж от тебя всё будет зависеть. Но баб не обижай! Ну, усёк? — она потрепала меня по щеке, — Иди, пострел. Я, переваривая услышанное и пребывая в некотором замешательстве от того, с чего это тетя Люся закатила мне такую лекцию по этике и психологии семейной жизни, попятился, нащупал щеколду, открыл и просочился в дверной проем.
Шум воды, как только я закрыл дверь, сменился другими, но такими характерными звуками. Правда, доносились они не из комнаты, а из кух-ни, куда я не преминул направиться. Киря с Надеждой Григорьевной вре-мени тоже зря не теряли. Она стояла у стола и нарезала помидоры, а Ки-ря сношал её сзади. Надежда сохраняла олимпийское спокойствие, правда, кружки помидоров не получались ровными. Я прошел на кухню, подмигнул Кире, который остервенело двигал задницей, налил себе пивка и пристро-ился у плиты, чтобы наблюдать за процессом соития. Надежда посмотрела на мой сморщенный, но блестящий член, покачала головой и сказала: — Ну, Люська, ну, подруга! — сообразив, видимо, в какой переделке он только что побывал. Это польстило мне, но возбуждения я не почувство-вал, видимо такие порки не сможет сразу переварить даже организм за-правского Дон Жуана, а тут всего лишь пионер-переросток.
Киря увеличил темп, я понял, что он приближается к финишу. Надежда отложила нож, отстыковалась и присела на колени. Кирюхин член, влажный и напряженный покачивался в сантиметрах от её лица. Секунды она любо-валась этим зрелищем, а потом, чуть привстав, стала медленно погружать член в рот. Из ванны в этот момент вышла тетя Люся, налила себе пива, пристроилась рядом со мной и принялась следить за спектаклем, где главные роли исполняли Кирилл и Надежда Григорьевна. А последняя между тем, все глубже насаживалась ртом на член. В глазах Кири даже мелькнул испуг, может, ему показалось, что темпераментная любовница собирается проглотить его орудие, но его успокоила тетя Люся: — Кирюша, расслабь-ся и получай удовольствие. А Надежда осторожно продолжала погружать член себе в глотку и, наконец, уперлась носом в пах Кирюхи. Задержав-шись на мгновение, она также аккуратно стала вынимать член и вскоре, он в смеси слюней и смазки появился на свет. Тетя Люся зааплодировала: — Ну, Кирюша, тебе тоже повезло. Имел ты честь, испытать на себе минет с проглотом от одной из лучших мастериц. Надежда взяла бутылку с пивом и принялась щедро поливать член и пах Кири, а после этого начала быст-ро дрочить его член. Результат экзекуции не заставил себя ждать, прав-да, семяизвержения мы не увидели: многоопытная Надежда в последний мо-мент глотнула пива, а следом отправила в рот и головку Кириного члена. Киря изогнулся, изливаясь спермой, а Надежда, зажмурившись от удоволь-ствия, глотала этот убойный коктейль.
Потом мы сидели на кухне и обедали. За этими игрищами мы и не за-метили, как прошло полдня. Конечно, ни о каких матрацах и речи не мог-ло идти. Порядком накачавшись пивом, наши дамы поведали нам много ин-тересного и занимательного о своей жизни. Возможно, в другой ситуации скабрезности возбудили бы нас, но видимо тогда мне с Кирей было дейст-вительно достаточно, да и женщины скорее были сыты, чем голодны.
С того приключения минуло несколько лет, но я до сих пор помню то состояние счастья и блаженства, которое я испытывал, сидя за одним столом с моими «учительницами» и моим «товарищем по счастью». Потом было много всякого разного, но так, как в первый раз, больше никогда не было: