Я поднялась на встречу и протянула руку для поцелуя.
— Вы обворожительны, Виола.
Он пристально посмотрел на меня своими темно-карими глазами, и я пропала. Его бархатистый голос обволакивал меня, а взгляд пронзал насквозь. Он что-то неторопливо и чувственно говорил, но я не понимала его. Кажется, рассказывал о себе, постоянно отвлекаясь, чтобы сделать мне очередной комплимент. Он пригласил меня на медленный танец, и я пошла. Я вообще была словно под гипнозом. Его руки все время оказывались там, где ни одна добропорядочная девушка не позволила бы им быть. Но я позволяла. Он склонялся ко мне и что-то горячо шептал на ухо, обдавая мятным ароматом, и от его шепота мое тело покрывалось мурашками. Его губы касались моего уха, целовали шею, а руки ласкали, проникая подл платье. У него были очень большие сильные руки, но вместе с тем поразительно нежные. Танец давно закончился, но мы продолжали неторопливо двигаться под музыку, которая звучала только у нас в головах.
— Виола, — пробился сквозь туман его голос, — Вам нехорошо? Давайте пройдемся?
Я кивнула, хотя мне было ОЧЕНЬ хорошо, и, прильнув к его мускулистому плечу, пошла вместе с ним к выходу с площадки. Едва мы оказались в темноте, как Вадим развернул меня к себе и страстно поцеловал прямо в губы. Время остановилось, и я понятия не имею, сколько продолжался этот волшебный поцелуй. И снова только его голос заставил меня очнуться:
— У меня для Вас подарок, Виола.
Он выпустил меня из объятий и сделал шаг назад. Сунул руку за пазуху и извлек оттуда черную бархатистую коробочку. Встал передо мной на колено и торжественно открыл ее. Вспыхнувшее внутри сияние затмило собой самые яркие звезды на небе.
— Вам нравится?
— Что это?
— Колье. Самое прекрасное для самой прекрасной девушки на свете.
Звучало банально, но в тот момент мне так не показалось. Он встал позади меня и через секунду холодный металл коснулся моей шеи. Застегнув украшение, Вадим обошел меня, осмотрел и замер в восхищении.
— Вы просто созданы друг для друга!
— Жаль, я не могу увидеть себя в зеркало.
— Это можно устроить Пойдем, у меня для тебя еще один сюрприз. Но его, в отличие от колье, ты можешь и не принять. Хотя я очень надеюсь на обратное.
Вадим впервые за вечер перешел на «ты», и мне почему-то сразу сделалось от этого легче. Он вывел меня на тропу, которая углублялась в самую чащу зарослей. В той части острова, куда вела дорожка, я еще не была. Очень скоро свет от танцплощадки перестал до нас доходить, звук тоже становился все тише. Но в кромешной темноте мы шли совсем недолго. Впереди появилось световое пятно, просвечивающее сквозь растительность, и с каждым шагом становящееся все ярче. А метров через 100 до моего слуха долетел шум прибоя.
— Мы идем на пляж?
— Да. Здесь каждый уголок имеет название, и этот пляж называется «рай»
— Рай?
— Это очень особенный пляж.
Мы уткнулись в большой и очень густой куст. По близкому шуму волн было ясно, что наша цель совсем близка. Тропинка огибала куст кругом. Мы обошли его и сразу оказались перед казавшимся бескрайним пустым пространством, посреди которого, прямо на песке, стояла, скажем так, кровать. На самом деле это было огромное ложе, размером 3 на 3 метра. По бокам были установлены высокие резные стойки, поддерживающие пологую, украшенную цветами пирамидальную крышу. Сверху свисал прозрачный газовый балдахин, складки которого лениво колыхались от легкого ветерка. Под крышей кроме того размещалось несколько скрытых светильников, ярко освещавших внутреннее пространство. И все-все было белым: шелковые простыни, подушки, балдахин, стойки, цветы Эффект был потрясающий! На фоне черной южной ночи казалось, что кровать парит в воздухе.
— Я не вижу здесь зеркала.
— Его здесь нет. Здесь больше ничего нет. И никого. Кроме нас, Виола.
— ЭТО будет здесь?
— Только если ты захочешь
Я повернулась к Вадиму. В его глазах отражались две маленькие, залитые светом кроватки. И в его взгляде, на его лице, в его полуулыбке я не смогла прочесть ни нетерпения, ни похоти — только нежность и что-то еще, едва уловимое.