— Ну, запусти, — усмехнулась я.
— Да теперь уж я натрогался всласть: Если бы сегодня осечка не вышла, взял бы тебя как следует, по полной программе:
— Я бы не дала, не позволила:- Да куда б ты делась, я никогда от своего не отступаю. Ну, ничего страшного не произошло. Когда у тебя должны прийти?
Подождем, а если вдруг действительно залетишь, у меня друг гинеколог, таблеточек даст попить, все пройдет. Он знает, как это делается. А то зачем нам незапланированные такие вещи? Ты девушка порядочная, родители мои к тебе хорошо относятся, зачем нам с этого начинать? А это: мы с тобой все равно закончим, вот только разберемся с этим залетом. Ты не переживай, я же с тобой. Может, немного рано это, мы еще не так хорошо друг друга знаем, но не страшно, узнаем. Ты мне очень нравишься, и мы с тобой поженимся.
Конечно, никакие «дела» в срок не пришли, и я пила эти злосчастные таблетки, после которых все прошло, но поправилась я за следующих пару месяцев килограммов на пять.
До сих пор я на сто процентов не уверена, была ли это беременность или задержка на нервной почве. Скорее, все же была.
А «акт дефлорации» мы действительно завершили, сразу после того, как закончилась эпопея с задержкой. И не потому, что я за это время полюбила Борьку, или мне стали более приятны его поцелуи. Мне стало как-то все равно. Как будто я испачкалась, и уже никак и ничем не отмыться. Придется замуж выходить, раз уж все равно так получилось. Ну, а раз замуж, так теперь уже все равно, до, после:
Борька заехал за мной и мы поехали вместе выбирать подарок моей маме ко дню рождения. «А потом мы поедем ко мне, и я возьму тебя», — сказал Борька.
Мы впервые были у него одни. Он что-то оживленно рассказывал, показывал какие-то альбомы с фотографиями. Так прошло больше часа. Я даже немного расслабилась, решив, что он передумал и в этот раз ничего не произойдет. Но он замолк на полуслове, вынул из моих рук альбом с фотографиями и аккуратно уложил меня на диване. С прошлого раза мы ни разу не раздевались. В этот раз он тоже раздеваться не стал, и, кажется, с меня снял минимальное количество вещей, только «самое необходимое». Несколько торопливых поцелуев, заморозивших меня, кажется, еще больше, чем всегда — и вот уже его член тыкается в меня. Снова ощущение осмотра у стоматолога. Только теперь это уже похоже на команду «Откройте рот пошире, еще, еще, вот так. Держать, не закрывать!». Сильная боль, тянуще-давящая, как будто выламывают зуб без заморозки. У меня раз так было, торопливая врачиха не дождалась действия укола: И противный скрип, это кожа напряженного члена входит в мое абсолютно сухое влагалище. Все это продолжается несколько секунд, никаких возвратно-поступательных движений, только один длинный рывок вперед, по-моему, не до конца. И все.
«Снова я перевозбудился. Ну, ничего, скоро повторим», — Борька удовлетворенно вздыхает и скатывается с меня.
Я встаю и запираюсь в туалете. Все еще очень больно, и от боли — а не от возбуждения, как бывало — все сжалось в тугой комок. Минут через пять начинает потихоньку отходить, и вот, наконец, из меня вытекает густая, противная, кровавая слизь. Кровь темно-красная, и непонятно, то ли это она, сворачиваясь, образует такие сгустки, то ли окрашивает собой густую сперму. Но уж точно, моей собственной влаги здесь нет: Долго моюсь, вытираюсь полотенцем, предусмотрительно выданным Борькой. Наконец возвращаюсь. Борька лежит серьезный, даже какой-то насупленный.
— Крови не было, — заявляет он.
— Была, сгустки из меня кровавые выходили.
— Ну, хорошо, иди сюда, ложись.
Я легла, и он начал заново. На этот раз проткнул до конца, и даже минут пять, а может и больше, покачал туда-сюда. Снова с противным скрипом, снова больно, но на этот раз больше похоже на выковыривание обломков зуба «козьей ножкой», та врачиха со мной такое проделывала, раскрошив удаляемый зуб.
И кровь на этот раз была у Борьки на члене, все как положено. Он, вроде, успокоился. Но потом не раз и не два поминал мне, что так до конца и не уверен, была ли я девушкой, ведь кровь только на второй раз показалась: Что было дальше?
Дальше был БРАК. Хорошее дело браком не назовут, ведь правда? И длилось это дело: без малого, десять лет.
Но это уже совсем другая история.
31.12.04 — 04.01.05