Некоторое время она отдыхала на кровати, потом позвала нас к себе.
— Я хочу вам сказать, сто вы сильно расстроили меня вчера своими выходками, вы моя вещь и не должны без моего разрешения ничего предпринимать. За это вы будете сегодня наказаны, я буду давить вас как тараканов, пока не устану. И я обещаю вам, что две недели вы не сможете показаться на людях, а если синяки у вас и пройдут, я их реанимирую. А сейчас марш на пол ковриком лицом вниз, мне захотелось потанцевать.
Мы знали, что если лицом вниз, то танец будет в туфельках на высоких каблуках со стальными шпильками, острых, как шило. Мы лежали на полу, плотно прижавшись, друг к другу.
— Поднимите головы и посмотрите на меня — ну разве я не прекрасна?
Госпожа стояла перед нами, расставив прекрасные ножки и поставив перед нами две хрустальные туфельки, доверху наполненные коньяком.
— Пейте за мое счастье, сегодня я добрая.
Когда коньяк был выпит, ножки оказались в туфельках, а мы под наркозом. Зазвучала музыка, и начался танец, сначала перед нашими лицами на ковре, потом ножки спружинили и туфельки пропали из виду, зато наши спины сразу их почувствовали. Коньяк дал о себе знать, и боль была не такой острой. Каблучки начали терзать наши спины, разрывая их до крови при каждом повороте. От вида крови наша госпожа всегда возбуждалась, движения становились все более резкими и сильными. Внезапно зазвонил телефон, госпожа остановилась, не сходя с нас и начала разговаривать, стоя на одной ножке и покручивая каблуком второй ножкой. Боль была дикой, но сладкой — это боль от любимой госпожи. Закончив разговор, она сошла с нас, заявив, что ее подружки обломали ей весь кайф и скоро придут ее одевать. Прошло немного времени и в дверь позвонили.
— Вы оба в прихожую и на колени! Будете встречать моих подружек и делать все, что они скажут.
Мы молча поползли в прихожую и легли ничком на пол перед дверью. Госпожа открыла дверь, и веселая шумная толпа девушек ввалилась в квартиру, протопав по нам как по коврику, ничуть не смущаясь.
— Так вот какие у тебя рабы, давай, давай делись, сейчас мы с ними познакомимся.
Мы поняли, что все подружки нашей госпожи такие же, как она. И это наводило на мысли о том, что нам сегодня достанется по полной программе. Раздевшись, девушки пинками погнали нас в гостиную. Давайте, заползайте под стол, сейчас будем отмечать важное решение нашей любимой подруги. Мы залезли под стол и сидели там, ожидая, что с нами будет. Девушки, весело переговариваясь, накрыли на стол вино и закуску, расселись вокруг стола, поставив свои ножки прямо на нас. Их острые каблучки больно царапали наши тела, но увернуться было нельзя. Чьи то ножки упирались в лицо, чьи то лежали на плечах, а чьи то давили на грудь или спину.
Причем спокойно они не сидели, поэтому каблучки все время перемещались по нам. Время от времени кто–то пинал ножкой толи от смеха, то ли что–то не нравилось. Лицо у меня и моего друга было уже довольно чувствительно разбито и поцарапано. Вино постепенно начало действовать, шум и смех стали громче, пинки каблучками стали чувствительнее и послышались голоса.
— Эй, там, под столом, чего сидим как истуканы. А ну давайте, начинайте работать. Быстро к нам между ножек и начинайте лизать наши киски.
— Но их только двое, а нас шестеро. Ладно, пусть лижут по порядку. Начинают с тех, у кого белые трусики, а потом по цветам радуги и закончат черными.
— Да, а мы за качество лизания будем благодарить или наказывать. Правда благодарность и наказание будут одинаковыми – кроме наших ножек нам нечем с вами рассчитываться.
Последовал взрыв смеха, пиршествопродолжалось. В белых трусиках пришла одна девушка, она досталась мне, друг пополз к хозяйке красных стрингов. Трусики моей хозяйки были крошечные и совсем прозрачные, попкой она сползла вперед и узенькая полоска впилась в губки и пропадала в них. Ножки были широко раскрыты, я легко проник к заветной киске. Осторожно я начал водить языком по ягодицам, по губкам и по полоске трусиков.
Почувствовав, какое то движение, я осмелел и усилил нажим. Так продолжалось, какое то время. Неожиданно, ножки сомкнулись, и со всего маху я получил по ушам. Хозяйка белых трусиков приподняла скатерть и злобно прошипела.
— Ты что, урод, не можешь сдвинуть трусики в сторону и лизать киску?
Я поспешно сделал требуемое, как только ножки опять раздвинулись. Киска начала делать движения мне навстречу, заливая мое лицо своими соками. Губки распухли, стали красными и упругими. Неожиданно я был схвачен руками за голову и просто впечатан в киску, которая забилась в конвульсиях. Воздух у меня кончался, киска герметично упаковала мое лицо, обеспечив смазкой надежный контакт. Вырваться у меня не получалась, я начал задыхаться, слабо дергаясь.
Все это, по-видимому, доставляло дополнительное удовольствие, оргазм все длился и длился, упругие губки пульсировали, охватывая меня все сильнее. Я пытался вдохнуть воздух, а вместо этого всасывал губки и смазку из влагалища. Все поплыло перед глазами, и я отключился. В себя я пришел от удара ножкой в лицо, сначала одной потом второй. Я упал на пол и обе ножки припечатали меня. Подружка в красных трусиках тоже видимо кончила, мой друг лежал рядом, имея на своем лице ее ножки. Мы потихоньку стали выползать, выискивая глазами нужные трусики. Их было двое, одни желтые с зеленым горошком, вторые зеленые с желтым горошком. Посмотрев друг на друга, мы разобрали девушек. Мне достались желтые трусики шортиками.
Я уткнулся лицом не понимая, что мне делать. Внезапно попка приподнялась, и киска толкнула меня в нос, я быстро сообразил и, ухватившись двумя руками, сдернул трусики, освободив обе ножки. Если первая киска была выбрита, без следов растительности, то эта вся была покрыта рыжеватым пушком тонких волосиков. Киски видно не было и мне пришлось языком раздвигать волосики, чтобы добраться до заветной щелочки. Шортики были довольно плотные и волосики были плотно прижаты к губкам, а когда я языком их раздвинул, передо мной предстала великолепная картина. В обрамлении больших половых губок были прекрасные, сочные малые губки, которые были просто огромных размеров.
За ними скрывались все красоты женской киски, возможные и невозможные. Большой, упругий, налитый кровью, как слива клитор, напряженный вход во влагалище, весь залитый соками, и вокруг прекрасный пушок нежных волосиков. Точеные ножки переходили в упругие полушария ягодиц, которые плотно обнимали попку. К тому же киска источала упоительный аромат, который кружил голову. Проведя языком между губок, я получил чувствительную ответную реакцию. Все напряглось и запульсировало. Языком я ласкал влагалище, а нос теребил клитор. Пальцы девушки цепко держали меня за уши, регулируя силу прижима и темп моих движений.
Постепенно киска стала приподниматься все выше и выше, и мой нос оказался во влагалище, а языком я стал ласкать анус. Он быстро отреагировал на мою заботу и раскрылся, набух и подался вперед, обхватив мой язык и запульсировал в такт с биением сердца. По горячему потоку, хлынувшему из влагалища на мое лицо, я понял, что девушка кончает. Колечко ануса стало пульсировать, толкая мой язык и одновременно пытаясь его поглотить. Амплитуда была настолько большая, что мою голову трясло довольно чувствительно. Ножки сжались окончательно, я потерял все ощущения, кроме того, что меня поглощает эта прекрасная киска милой девушки. Было ощущение, что она потеряла сознание, вцепившись в меня мертвой хваткой, руки тянули к киске с такой силой, что я не мог пошевелиться, а попка продолжала биться об меня в конвульсиях.
Дышать я как-то еще мог, поэтому остался жив. Когда все закончилось, меня все равно не отпускали еще минут десять, малейшие попытки освободиться вызывали судорожные конвульсии. Такого длинного оргазма я еще никогда не видел. Привел в меня в себя удар каблучками моей госпожи по спине, которая сообщила, что это ее день, и она устала ждать. Ножки, удерживающие меня, разжались, и я обессиленный упал на пол. Мой друг уже обрабатывал голубые трусики, а я увидел над собой обнаженную киску моей госпожи. Внезапно ее ножки взлетели вверх и пригвоздили меня к полу острыми каблучками.
— Ты что там заснул, или решил увильнуть?