«А я… Могла бы это сделать», — задумчиво сказала Она, как будто «погрузившись» в свои мысли… Её нежные пальчики ласково поглаживали яички… Он лежал, на разложенном переднем сиденье автомобиля, с крепко связанными руками, прижатыми спинкой… посреди тихого, ночного летнего леса… в полной власти «пленившей» Его Нимфы. Шея — прочно привязана верёвкой к подголовнику.
Несколькими минутами раньше, рассерженный Её сдержанностью, Он, сам, завёл разговор о том, как Его возбуждает идея кастрации, и вложил в Её ручки крышечку от консервной банки, которую Она, сейчас, как будто сомневаясь, прижимала к основанию мошонки. Перекатывая из стороны в сторону… Острые края, куда более острые, чем у некоторых ножей, приятно щекотали кожу. «Покажи, как бы ты Это сделала» — настоял Он, вкладывая в Её руки инструмент…
От ощущения острой грани, прикасающейся к коже мошонки, мысли о том, что одна из, скорее даже — самая значимая из, частей Его тела, находится в руках очаровательной и безумно сексуальной Нимфы, член распирало от страсти. Только ночной лес и полная луна были свидетелями происходящего в машине.
«Мне, здесь, никто не помешает, только… ты будешь сильно шуметь», — Она внимательно взглянула в Его глаза, а затем, снова, сфокусировалась на возбуждённых гениталиях, продолжая, задумчиво, их поглаживать. Тёплая волна, прошла внутри Её живота, от мысли о том, что Она «собирается» сделать. Взяв свои, уже снятые, трусики Она поднесла их к Его губам. Он, в предвкушении, сводящей с ума, игры, покорно открыл рот… и, через мгновение, уже не имея возможности издать ни единого звука, замер в ожидании и возбуждении.
Она… Устроилась поудобнее и, наклонившись к члену, нежно лизнула головку язычком, проникая в самую дырочку — тихонько подула… приятно возбуждающий холодок пробежал по головке, а член запульсировал, едва не кончив. «Нет-нет-нет… Так не пойдёт, — Она мелодично рассмеялась, — а то, Ты, ещё, чего доброго — передумаешь!» И продолжила: «То, что я сделаю, будет больно… Очень больно. И страшно… Очень страшно. Но я постараюсь «скрасить» боль и страх удовольствием». И, легко касаясь, провела язычком от основания члена до уздечки, а затем плотно обхватила головку губами — «высасывая» из Него мычание блаженства, продолжая, нежно, царапать мошонку крышечкой…
Тело Его выгнулось и забилось, сдерживаемое прочными верёвками… В эйфорию удовольствия постепенно, но неумолимо, проникала боль, смешиваясь и переплетаясь с наслаждением. Острый край инструмента, до этого только приятно царапающий кожу, нашёл «своё» — новое применение — прижимаясь к рубцу, идущему точно посередине мошонки и начинающемуся у основания члена. Она, не спеша, «растягивая» удовольствие, провела краем, вниз, вдоль рубца, который, как будто, и был предназначен для того, чтобы аккуратно раскрыть, хранилище мужского достоинства. По разрезу выступили капельки крови, которые Она, с наслаждением, убрала язычком… Он притих, видимо, ещё не поняв, до конца, что происходит, и ловя мгновения наслаждения от «зализывания» пореза и Её губ, снова вернувшихся к стимуляции головки…
Его тело снова попыталось вырваться из пут — край инструмента погрузился глубже, продолжая «раскрывать» чувствительный мешочек… и ещё глубже… Он бился, как рыба, выброшенная на берег, мычал от смеси боли и удовольствия. Член, в продолжающихся ласках, стоял «колом»…
Плоть, прикрывающая яички, распахнулась, открыв нежные «недра» и крышечка освобождала путь к яичкам… Он затих… То ли нервных окончаний здесь уже не было, то ли — потеряв сознание… Она уже не могла остановиться! Выпустив изо рта опавший и совершенно неинтересный член, разрезала крышечкой плёнки, прикрывающие яички и извлекла их, по очереди: одно, затем — второе. Внимательно осмотрела, разместив на ладошке… Вот они: источник жизни, предмет гордости и удовольствия, «мужское достоинство» — лежали на Её ладони, бледно-розовые, всё ещё соединённые с Ним тонкими канатиками, уходящими куда-то вглубь тела. Вторая рука, уже оставив крышечку, скользнула между ножек и поглаживала клитор — волны блаженства «накрыли» Её. Ещё ни разу Она не кончала, держа в руке яички, только яички и ничего больше. Охваченная безумным возбуждением, Она, кончила раз, другой, третий… Для Неё не существовало сейчас ничего, кроме всеобъемлющего блаженства, от обладания этими маленькими шариками, чья «принадлежность», предыдущему хозяину, подчёркивалась только тоненькими канатиками. Это легко исправить, пришла ей в голову мысль. Но, спешить не хотелось… Присутствие этих ниточек, всё ещё идущих внутрь тела, придавало ситуации особое очарование. И… Она кончила ещё раз… и ещё, перебирая яички в руке — изучая их форму… цвет… упругость.
Финальный оргазм накрыл Её с головы до пят, откликнувшись в каждой молекуле тела, и голова, устало, легла на Его живот. Безмерная Благодарность к Нему, Его телу, яичкам… Достоинству, доставившему такое, немыслимое, наслаждение, охватило Её. И, с глубоким сожалением: «Их уже не вернёшь! « — Она перерезала канатики.
«Жаль, что с парнем… Это возможно только один раз!… Как потеря девственности», — придётся искать другого «сумасшедшего», который позволит связать себя, по рукам и ногам, в ночном тихом лесу, полностью отдавшись в Её руки и желания. Но, с Её внешностью, это не должно составить проблемы… Она уже не сомневалась, что такой «сумасшедший» ей обязательно понадобится…