У нас в подъезде обычного панельного дома появилась новая консьержка. Но, не бабушка, как вы подумали, а 18-ти летняя девочка. Опишу эту девочку. Это симпатичная, не красавица, но симпатичная девочка-ботаник в очках. Так как шли летние каникулы, то девочка, видимо просто хотела подработать и нашла такую работу, быть консьержкой. Так бы мы и не трогали друг друга, если бы не тот факт, что мои родители летом много уезжают, оставляя меня одного. Я, конечно, был уже взрослый и вроде как студент уже второго курса, но это только на бумаге, а веду я себя часто не сознательно.
Пока родители в отъезде, я часто выходил курить на лестничную клетку или на балкон. Так как на этаже никто не курит, то на лестничной клетке не было пепельницы, а выбросить окурок я мусоропровод я панически боялся, так как был всегда параноиком и выстраивал в голове модель, согласно которой окурок разориться и сгорит мусоропровод. Был уже вечер и я вышел покурить на лестничную клетку, и, докурив, я бросил окурок вниз по лестнице, как вдруг появился сюрприз. Я не услышал, как она поднималась, но, главное, что когда я её увидел, то впервые услышал её спокойный сознательный голос.
«А теперь взял и поднял!», сказала она, встав на площадке ниже, около окурка.
Я молча спустился вниз и поднял окурок.
«Туда!», сказала она, показав мне на мусоропровод.
Я выбросил окурок в стоящую ниже этажом пепельницу.
«Извините, я больше так не буду», сказал я, немного сожалеющим голосом.
«Ты свинячишь, а убирать по-твоему другие должны, да?»
«нет. я должен убирать…»
«Ну, вот! Так что сходи за тазиком с водой и за тряпкой. Я жду тебя здесь»
Я сходил домой, налил огромный пластиковый таз водой, взял половую тряпку и принёс все это на лестничную клетку. Эта девочка стояла «руки в боки» и на её очень интеллигентном и умном лице чуть-чуть ощущалась небольшая и приятная улыбка, но это скорее не улыбка, а просто такое спокойное состояние лица. Она была одета в какую-то кофту на молнии, шорты и шлёпки.
«Мой!», сказала она, показав пальцем на площадку, на которую упал бычок.
Я взял тряпку, намочил её в тазу с водой и начал оттирать площадку. Всё время пока я мыл площадку, то она стояла молча и смотрела на меня, наблюдая как я стараюсь. Когда я помыл всю площадку, то она показала пальцем на ступень ниже.
«Дальше… дальше…»
Я спустился ниже и начал протирать на одну ступеньку ниже, чем эта площадка.
«ничего… ничего… ещё помоешь! Ночь длинная… Если бросать мастер, то будь добор и убрать»
Так я опускался всё ниже и ниже, а она молча стояла на ступеньку выше, пристально надзирая то, как я работа. Я не задавал ни лишних вопросов, ничего не говорил, я просто подчинялся ей и делал как она говорит. Спускаясь вместе со мной, она всегда стояла на ступеньку выше, чем та, которую я мою, в связи с чем её ноги всегда были перед мои лицом. Боже! Какие у этой девушки красивые ноги! Я оттирал с особой старательностью каждую ступеньку и каждую площадку, но думал только об этих красивых ногах, которые были в десяти сантиметрах от моего лица. По её поведению и внешнему виду даже и предположить было нельзя, что у неё очень сексуальное тело, а особенно ступни ног. У неё ноги фотомодели. Вот что делает культура и взгляды на жизнь делают с людьми, что даже обладающие потрясающим телом девушки, могут скрывать свою природную красоту. Я помню каждый её пальчик, каждую линию изгиба, её пятки и как они сексуально смотрелись в этих шлёпках. Пока я мыл каждую ступеньку, то единственно на что я любовался, то это на эти идеальные женские ноги.
В результате, я вымыл всю лестничную клетку всего подъезда, после чего она меня вымыть все этажи, протереть все крышки мусоропровода, оттереть в некоторых местах стены. Так я трудился до часов до 5. Дальше она отвела меня на мой этаж, где я бросил бычок, после чего взяла мои руки и начала привязывать к трубе. Я не сопротивлялся. Почему? Я не знаю. Потому что она делает это со мной и так надо, и я почему-то не мог ничего сделать.
«А это зачем?»
«Тебя в детстве явно плохо воспитали, поэтому придётся проучить тебя…»
Она привязала намертво мои руки к трубе чуть выше головы. Она очень крепко связала мне руки, и я совсем не мог с эти ничего сделать.
«Конечно, в таком возрасте перевоспитаться очень сложно, но можно…», сказала она, после чего спустила с меня штаны и трусы, «нужно чтобы ты понимал, что за содеянное в любом случае будет наказание…»
«Э-э!!! Не надо!!!», начал я извиваться как уж, но ничего не мог, как как мои руки намертво были привязаны к трубе. Я не мог ничего сделать, кроме как стоять привязанный к трубе на лестничной клетке со спущенными штанами.
«Это будет тебе уроком! Когда кто-нибудь пройдёт, скажешь, что ты наказан за то, что разбрасывал окурки в подъезде. Утром освобожу тебя»
«Не надо!!!! Отпусти меня!!!!»