В этот момент я и Энни встречаемся в точке расплаты, после чего погружаемся в восторженное любовное полузабытьё. Обе сестры почти падают в обморок на моём обессиленном теле.
Когда мы немного приходим в себя, я сажусь между нежными сёстрами. Софи, закинув свои руки вокруг моей шеи, осыпает меня пламенными поцелуями и шепчет в ухо:
— Это было такое удовольствие, милый Уолтер. Так вот что значит любовный восторг! А что делала Энни, раз она столь же возбудилась, как и я ?
— Разве вы не догадываетесь, дорогая? — отвечаю я, беря за руку и помещая её на своего всё ещё хорохорящегося петуха. — Это с ним она играла.
— Но как? — шепчет невинная девочка. — Она же все время очаровательно целовала и сосала мой язык и, кажется, как будто бы не могла даже оторваться от меня хоть на один миг.
— Она держала эту мою игрушку в своей пиздёнке, моя дорогуша, и скакала вверх и вниз на ней, пока все мы в одно и то же время от удовольствия не упали в обморок. В следующий раз и у вас будет настоящий урок любви, а Энни, не будет ревновать. Не так ли, драгоценная моя?
— Нет, нет, — соглашается Энни. — Мы все должны быть свободными и без ревности наслаждаться всеми играми любви. Интересно, как в это время идут дела у Френка с Роуз. Надо поторопится назад домой.
— Мне хотелось бы получить больше разъяснений относительно искусств любви, — заявляет Софи.
— Ну что ж, придётся отложить это до другого раза. Вернуться домой мы должны все, охладив свои желания.
А дома мы застаём Френка, повторяющего утреннюю игру гамаюшированием Роуз, пока Полли вышла из комнаты.
Рыжеволосая красавица покрывается румянцами, внезапно опустив свои одежды при нашем появлении, и темно-красная краска стыда на её лице пропадает только после того, как Энни со смехом успокаивает её:
— Чего уж там? Мы и сами в том же самой манере только что наслаждались.
— О! Конечно, я понимаю, что это неприлично для всех нас, — восклицает Роуз. — Даже чересчур. Но кто может противиться обжигающим прикасаниям такого статного молодого парня, как ваш брат? Он был настолько дерзок, что подверг в сладостный трепет всё моё существо.
И начинает петь «Это дурно, но хорошо».
Раздаётся звонок к ужину, и, после легкой трапезы все мы расходимся по нашим комнатам.
Френк приходитко мне, чтобы выкурить по сигарете и выпить по стакану грога прежде чем отправиться на покой.
— Всё в порядке, старина! — восклицает он, садясь и закуривая. — Я упросил Роузе позволить мне целовать все её прелести. А сделать это лучше всего в её собственной комнате, там уж никакая одежда не причинит нам неудобств. Она сперва малость возражала, но наконец согласилась не запирать дверь, если я обещаю, поклявшись честью джентльмена, не идти дальше поцелуев.
Он слишком нетерпелив, чтобы останавливаться у меня долго, и после первой же выкуренной сигареты убегает к себе. Сам же я, раздевшись как можно быстрее, иду к нему и затем сопровождаю его до двери его возлюбленной. Она отперта, и он бесшумно проскальзывает в затемненную комнату. Она явно бодрствует в ожидании его визита, поскольку я могу слышать их восторженные поцелуи и его восхищённые восклицания, когда его руки забегали по её фигуре:
— Моя любовь, я должен зажечь свечи, чтобы устроить моим глазам пиршество, взирая на ваши экстраординарные прелести. Почему вы потушили свет?
Она как-то уж слишком робко протестует, но вскоре комната озаряется светом от полдюжины свечей.
Я подсматриваю через замочную скважину и нетерпеливо слушаю каждое слово.
— Моя любовь, позвольте мне лечь рядом и почувствовать соприкосновение наших обнажённых тел прежде, чем мы начнем целовать прелести друг друга.
Я могу видеть, как его рубашка и её ночная сорочка задираются всё выше и выше и как пульсирует его колотьё против её живота. Он заставляет её схватить рукой эту вещь, и кладёт одну из ее ног на свои бёдра, пытаясь поместить головку своего нетерпеливого петуха на цель меж её ног.
— Ах! Нет! Нет! Никогда! Вы же клялись своей честью, сэр! — чуть ли не кричит она в тревоге и изо всех сил пытается расцепить его крепкие объятия. — Нет! Нет! О! Нет! Я на самом деле не хочу!
Куда только девается его мягкая манера! Всё мгновенно меняется, и бешенная необузданность овладевает им, он внезапно перекатывает её на спину и пытается втиснуть собственные ноги между её бедрами.