Некоторое время все молча курили.
— Едем обратно, — подала наконец голос Алёна. — Что теперь:
— Вот уж дудки, — неожиданно вспылил Борис. — Не нравится — дуй на хуй за своей подругой, а мы гробить вечер из-за двух дур не намеренны. — И, не дожидаясь ответа, хлопнул блондина по плечу:
— Поехали:
Время шло, машина мчалась вперёд, и мало-помалу в душу Алёны начал закрадываться страх. Не нравилось ей всё это. Раньше хоть Лерка была рядом. Слабая подмога, конечно, но всё-таки. А теперь: Алёна беспокойно заёрзала у Димы на коленях. Интересно, как далеко они от города? Она сделала робкую попытку разведать обстановку.
— Мы далеко сейчас от Москвы?
— Далеко, — сумрачно отрезал Борис. Последние минут десять он не отрываясь смотрел в одну точку и курил уже третью сигарету подряд.
Алёна демонстративно взглянула на часы.
— Нет, ребята, я серьёзно, — голос её звучал непривычно глухо и хрипло, словно и не её вовсе. — Уже поздно, меня ждут дома, а нам ещё Бог знает сколько переть обратно.
На этот раз ей вообще не ответили.
— Хорошо, давайте я сойду, доберусь на тачке, если на то пошло, — сделала последнюю попытку Алёна.И снова ответом ей было только молчание:
— Направо, — неожиданно буркнул Дима, и «Жигулёнок» свернул с шоссе на какой-то запущенный просёлок. И даже не на просёлок, нет, а так — на тропку какую-то. Алёна не могла поверить, что всё это происходит с ней наяву. Дай Бог, чтобы это было дурным сном. А если нет? Кричать, визжать в надежде, что кто-нибудь услышит? Бесполезно.
Машина дико ухала, подпрыгивала на ухабах, но постепенно продвигалась вперёд. Алёна боялась дышать. Она с тоской смотрела на проплывающие в свете фар деревья. С каждым деревом она всё дальше и дальше удалялась от казавшегося теперь спасительным шоссе. Наконец «Жигулёнок» выехал на какую-то поляну и остановился. Алёна отказывалась верить в происходящее.
— Картина Репина «Приплыли», — зловеще хохотнул Борис и, обращаясь к ней, добавил: — Вы, кажется, желали выйти? Можете размять ножки, мадемуазель. Никаких проблем.
— Нет, нет, — как можно более беспечно ответила Алёна. — Если хотите прогуляться, идите. Я посижу здесь.
— Не хотите — как хотите. Было бы предложено.
Борис открыл дверцу и вышел из машины.
— Пошли, ребята.
Предусмотрительно захватив ключи и оставив все четыре дверцы открытыми, её спутники вышли из автомобиля и столпились невдалеке, что-то негромко обсуждая. Закурили. Алёна сидела ни жива ни мертва. Внезапно мелькнула мысль: захлопнуть дверцы и запереть их изнутри. Так по крайней мере они до неё не доберутся, а там может и мотор удастся завести: Впрочем, бесполезно. Ну успеет она закрыть две ближайшие двери, максимум, если повезёт, три, но с четвёртой ей явно не справиться: ребята-то в двух шагах и не дураки, мигом сообразят, что к чему. Алёна достала сигарету. А что если всё же попробовать? Чем чёрт не шутит? Она сделала несколько быстрых затяжек. Руки у неё заметно дрожали. Рискнуть? Она совсем уже было решилась, но в этот момент Борис подошёл к машине и заглянул внутрь.
— Ну как ты тут, детка? Не скучно?
— Н-н-нет, — только и смогла выдавить из себя Алёна. Сердце её билось так, что, казалось, было слышно на километр вокруг.
— Ну и молодчина.
Борис бросил в траву докуренный почти до фильтра бычок и влез в «Жигулёнок».
— Подвинься чуток; хочу присесть рядышком. Не возражаешь?
Алёна молча отодвинулась к дальнему краю сиденья.