Милый ангел светом озарил
Свою улыбку Миру подарил
Eще утреннее летнее солнце освещало листву старого тополя, который уже много лет отбрасывал тень на окна десятиэтажного кирпичного дома. Игра света и тени на зеленых балконах, кирпичных стенах и окнах дома создавала ощущние безмятежности, ощущение остановившегося времени. Но этого не могло быть за окнами на которые падал тень тополя. Так за кухонным окном одной из многосичленных квартир многоэтажного дома на плите закипала вода в кастрюле. На столе лежали вымытые овощи, а за кухонным столом черновлосая девушка разделывала курицу для борща, который она должна сварить сегодня на обед. Ведь пока мама на работе в обязанностях девушки было приготовить обед для ее десятилетней сестры. Длинные до аккуратной девичей попы черные волосы девушки прилипали к ее влажному лицу. Не смотря, что единственной ее одеждой были плосатые трусики обтягивающие ее упругую попу, девушке было жарко и душно, из-за работающей плиты на кухне. Капли пота выступившие на шее и груди девушки блестели на лучах солнца. А ее аккуратные алые соски были подобны двум ягодкам.
— СЕСТРА!!!
Детский нахальный голос доносся из коридора, заставив черноволосую девушку вздрогнуть от неоджиданности.
— Раз мне нужно сходить за хлебом, то можно я возьму твою сумку?
— А попа не слипница? Не отдам, я не для тебя три часа в очереде в ЦУМе простояла.
Не отвлекаясь от разделки курицы, сказала старшая сестра, повилительным тоном.
— Сестра, ты жадина! А знаешь почему?
— Нет и почему же?
— А потому, что ты старая дева, и парня у тебя нет. А все старые девы стервы, потому что у них недотрах!
Черноволосая девушка чуть было не порезалась ножом от услышанного. На ее лице появилась злая ухмылка.
— Да? Ну ладно я дам тебе сумку, но только при одном условии. Пойдем в зал. Я там тебе расскажу, что за условие.
Старшая сестра прошла мимо прихожей в зал, мельком бросив взгляд на младшую сестру.
Малявка с надутыми от обиды щечками и хитрым прищуром в легком летнем сарафане стояла держа руки за спиной. Белые носочки обтягивали ступни её фигуристых детских ножек. А на голове в каштановые волосы был заплетен красный бант.
Немного промедлив младьшая проследовала в зал в след за сестрой.
В зале, на большом диване с мягкими подлокотниками сидела ее старшая сестра. Положив ногу на ногу. Поправляя правой рукой волосы, а указательным пальчиком левой руки показывая на сободное место на диване, она пистально посмотрела на младьшую сестру и ухмылялась.
— Присядь сюда.
Девочка подошла к дивану и уже было решила сесть, но рука старшей сестры неожиданно ухватила ее за запястье.
— Значит я старая стерва и у меня недотрах? Ну-ну.
Глаза черноволосой девушки на мгновенье стали, как у разъяренной кошки. И она с силой потянула за руку свою маленькую сестреку, тем самым уронив ее себе на колени.
Маленькая девочка уже поняла, что за «разъяснения» и «пояснения» ее ждут. Ее карие глазки мокрыми от подступающих слез, а ножки отчаянно стали «болтаться» в воздухе.
— Сестренка, милая, не надо!!!
— Надо, «Федя», надо.
Мягким и снисходительным тоном сказала старшая. Удерживая одной рукой две нежные детские ручонки своей маленькой сестры. Второй задрала сарафан до головы своей сестренки. Запихав ладон под ткань детских трусиков стянула их до коленок. При этом проведя ладонью по изгибам попы и бедрам своей маленькой сестры.
Девочка лежа на коленях своей страршей сестры перестала трясти ножками и смирившись молча рыдала.
Девушка еще раз нежно провела ладошкой по попе своей сестренки, затем провела пальчиком по попе, будто рисуя на ней круг. Подняла руку и резким движением ударила по нежной попе девочки. От чего на бледной детской коже отпечатался след ладони девушки.
Маленькая сетренка вскрикнула от боли и стала ныть еще сильнее.
Девушка немного промедлила, снова подняла руку и резко опуситила ладонь. Потом снова, и снова. Несколько раз с силой ладонью ударила по ее узким ягодицам. Девочка не издала никакого звука, закусив губы. Разъяренная сестра подняла еще раз руку и упругие ягодицы ребенка еле заметно вздрогнули от нескольких ударов. Старшая так била крепкой ладонью так, что вся задница девочки высоко подпрыгивала на диване, сильно покраснев и вскоре став совсем пунцовой. Но малышка молчала. Старшая продолжала наносить удары, пытаясь исторгнуть из нее крик боли или жалобу. Звук гулких шлепков заполнил комнату.
— Значит я стерва?
И ладонь обрушилась на красную от ударов попу.
— Значит у мненя недотрах?
И еще один шлепок пришелся на нежную детскую плоть.
— На, получай маленькая сучка.
Вновь ладонь гулко ударила по упругой попе малышки.
— Вот тебе, мелкая шлюшка. Ты ничего не понимаешь.
Девушка стала нерешительно опускать ладони на зад девочки, и с отрешенным взглядом рассматривала что-то у нее между бедрами.
Если бы малышка не плакала от ударов своей сестры, она возможно заметила бы, как изменилось лицо ее старшей, заметила бы слезы в ее изумрудных глазах. А самое главное она бы заметила, сестра погрузилась в воспоминания, и что эти нахлынувшие воспоминания на ее старшую сестру не были светлыми.
Каждый шлепок по детской попе ее сестры, возвращал черноволосю девушку в детские воспоминая. О маленькой черноволосой девочки стоящей в ночной рубашке в своей комнате. О криках с кухни. Голос с иностранным акцентом требующим у ее матери сказать, где находится ее муж, генерал Орлов. Надрывные мольбы матери, не трогать ее дочь. Пяти фигурах одетых в военную форму с нашивками и с автоматами на перевес, сморящих на маленькую девочку. О не понятных словах ей тогда иностранных словах, которые они говорили: «Byutifol littl girl», «russen little bich» . Руки, мерзкие липие руки тянувшиеся к ней. И крик это маленькой девочки «НЕТ!».
— НЕТ!
Крик маленькой сестры лежащей на коленях, верул девушку из неприятных воспоминаний.
— Хватит! Сестренка!
Рука девушки легко опустилась на попу девочки, а вторая рука отпустила маленькие ручки. Младьшая сестра закрыла лицо руами и плакала лежа на коленях у старшей сестры. Ее огаленная детская попка была красного цвета, можно сказать она пылала.
Девушка медленно гладила попу своей сестры.
— Прости, маленькая. Сейчас помажу кремом.
Черноволосая девушка достала из тумбочки, стоящей рядом с диваном, тюбик с кремом. Выдавила немного крема на попу своей маленькой сестры, и начала медленно растирать. Массирую каждую половинку нежной попы, девушка подумала про себя: «Прямо не попа, а упругое хлебное тесто». В конце импровизированного массажа девушка слегка раздвинула попу девочки и провела в получившемся «коньоне» пальчиком.
— Ты хоть подмываешся или только бумажкой попу вытираешь?
Девочка проигнорировала замечание сестры. И вытирая глаза руками от слез спросила.
— Это не похоже на условие…
— А это и не условие. Это наказание, а условие вот.