Овеянный лениво сгустившимися вечерними сумерками, Илья праздно валялся на кровати своей спальни, и вполглаза глядел в плоский экран ТВ — по Первому каналу российского телевидения шли вечерние новости, кои непринужденно вела известная дикторша Екатерина.
— … Министр обороны Сергей Шойгу дал разъяснения по поводу размещения на западе России ракетных комплексов «Искандер»… — спокойным четким голосом вливалась в комнату с её сочных уст информация. — Размещение «Искандеров» под Калининградом — прогнозируемый ответ на развертывание в Европе элементов американской системы противоракетной обороны…
Убаюкиваемый её ровным голосом, он чуть было окончательно не уснул и, только опрятная внешность зрелой кареглазой ведущей (с хорошо убранными темно-русыми волосами, да в стильном кремовом жакете, покрывающим мягко-коричневое платье) удерживала его от туманных пут Гипноса.
— Опять «Искандеры»… ПРО… — сонно пробубнил Илья, внимательно глядя на порхающие алые губы дикторши. — И что людям
только мирно не живется… Нет бы дружить и любить… А всё ракеты да ракеты… Да ещё с ядерной начинкой…
— Польша, а также Румыния — это страны, на территории которых США намерены разместить свою систему ПРО, — словно подтверждая его слова, спокойно продолжала Екатерина. — В октябре этого года стало известно о начале работ по развертыванию ее компонентов на юге Румынии…
— Эх… — только и вздохнул Илья. — Все-таки однажды этот мир погубит себя… И как это ей удается всегда спокойно вещать о таких вещах… Профессионалка… А ведь она уже давно не какая-то молодуха… Но как потрясно выглядит! И без всяких там ботоксов-силиконов…
Он пристальней пригляделся к действительно моложаво выглядящей дикторше, и почувствовал, как нутро окатила приятная теплота.
— Наверно муж часто трахает, — с улыбкой, вмиг оканчивая с сонливостью, вслух констатировал Илья. — Ибо женщина в таком возрасте может прекрасно выглядеть только в одном случае — если её хорошенько имеет любимый ею ебарь…
— Речь идет о противоракетном комплексе «Эгида», — невозмутимо смотря на него с экрана, продолжила Екатерина. — Предназначенном для перехвата баллистических ракет средней и меньшей дальности…
«Да-ааа, она ещё женщина-лакомка! — уже внутренне восхитился он, начав наполняться кровью возбуждения. — Как я люблю — в самом соку лет! Интересно, играет ли она с мужем в ролевые игры?!… Наверно иногда играет — невозмутимо диктует какую-нибудь лабуду в «чем мать родила», а он с удовольствием пендолит её!… О, как это наверно сексуально — лично иметь дикторшу с федерального канала!…»
Чувствуя, как палка дородного полового члена стала стремительно набухать и распрямляться, он проник рукой под трико и, тихонько охнув, обхватил её пальцами.
— Между тем, официальные лица в НАТО выразили свое недоумение российскими действиями… — всё вещала с экрана дикторша.
— Да… — сладко вздохнул Илья, под её глас начав медленно массировать отвердевшую венозную плоть. — О, да…
— НАТО, разумеется, внимательно следит за всем, что может вызвать озабоченность в плане безопасности…
— Вызвать озабоченность… о, да-да…
— Целью НАТО является по-настоящему стратегическое партнерство с Россией…
— Партнерство… о, да… Катя…
Под его умелыми пальцами, горячий ствол мигом накалился до предела, а клубника головки распухла, увлажнившись первыми соками: жадно впиваясь взором в дикторшу, он всё сильнее и сильнее наращивал темп.
— Мы эффективно сотрудничаем по многим направлениям, включая Афганистан…
— Да… Катя… Афган… Ох, да…
Рука под его трико откровенно задергала «огурец»!
— Об этом заявила официальный представитель Североатлантического альянса Оана Лунгеску… — проговорила с экрана Екатерина.
— О, да… Оана! — в ответ резко заблеял Илья, наконец, почувствовав в яйцах стремительное вскипание. — Оооооо!
И, резко перевернувшись перед ТВ на живот, он, крепко сжав вытаращенный половой ствол, судорожно забил по кровати свежими струями неудержимой спермы!
— Катя! — охнул Илья, в кураже экстаза выстреливая всё без остатка. — Катя…
С сим именем дикторши на устах, он, сладко исторгнув на пурпур постели жирные светлые кляксы, тут же откинулся снова на спину и, уже без всяких чувств, предался потрясающей посторгазмной неге.
— Всё же она прекрасна… — спустя минуту подумал он, одурманено глядя сквозь ресницы на вещающий «предмет» произошедшего рукоблудия. — И голос её прекрасен… Я бы даже кончил на один её голос…
Нежно поглаживая ещё сочащийся «кабачок» (с невольным чувством, что он, пусть и заочно, но всё-таки поимел дикторшу!) Илья невольно подумал о горничной Люде. О том, как грубо поцеловал её в туалете и унизил, насильно принудив её к оральному сексу.
«Ммм-да… — тяжело вздохнул он. — Хоть рот у неё действительно оказался хорош, но как-то всё вышло не очень красиво… В первый же день знакомства… И что на меня только нашло?…»
Мысленно вспомнив размалеванное слезами и спермой лицо зрелой блондинки (сдавленно хныкающей прямо на унитазе!) он внезапно почувствовал к ней… острую жалость!
Ну какой из тебя интеллигент?! — словно в насмешку вдруг пронесся в его голове горский глас Изольды Аслановны. — Ах, мама-мама… действительно, какой из меня после этого интеллигент… Интересно, что за сюрприз она мне сегодня приготовила? Надо не пропустить концерт. А пока… нужно проверить нашу Людочку и искренне перед ней извиниться. А то мало ли — вдруг сбежит, или чего хуже, наложит на себя руки…
Чувствуя уже некую тревогу за униженную горничную, он поднялся с кровати и выключил телевизор. Однако так и не вышел из спальни, невольно уставившись на выпрыснутые пятна своего полового сока, кои хорошо контрастировали в пурпуре просторной кровати.
«Интересно, а Людка обязана убирать мою постель? — смотря на них, хитро оскалился он. — Было бы забавно заставить её убирать все мои «следы»… языком! Впрочем, что это опять за диктаторство?! А ну марш извиняться перед женщиной!»
Не без легкого волнения, он все-таки покинул свою уютную комнату, двинувшись сквозь полутьму сумерек в сторону всё той же белой кухни.
Войдя на кухню (теперь освещаемую лишь встроенными в потолок небольшими круглыми лампами) Илья сразу увидел горничную Люду — она стояла спиной к нему и что-то тихо готовила в кастрюле.
«Слава богу, она на месте!» — с облегчением подумал он, и, с некой робостью окликнул:
— Люда…
Хоть его глас прозвучал еле слышно, зрелая блондинка встрепенувшись как лань, мигом отскочила от плиты, и испуганно выпучив на него зелень больших глаз, в ужасе застыла на месте.
«М-мдааа, — призадумался Илья, сам опешив от такой реакции женщины. — Похоже, я конкретно затюкал её… И теперь в её глазах я вроде молодого извращенца…»
Он оглядел горничную: бледный овал лица, стал вовсе будто бескровным; изумруды глаз померкли тенями страха; рыбьи губы нервозно сжались, поблекли; а волны золотистых волос были всклокочены волнами распущенности — на них больше не было светлой «короны» чепца. Казалось, она ещё прибывала в тихом шоке.
— Люда… — повторил как можно спокойнее Илья, заметив, как взволнованно заходила под её униформой невеликая грудь. — Милая Людмила… Я пришел сказать вам… Простите меня за то… что было… Извините, я не знаю, что на меня тогда нашло… Наверно, всё же прав был Ремарк, говоривший, что если вы хотите узнать каков человек гад, то дайте ему хотя бы немного власти… Вот я и оказался таким гадом…
Глядя горничной прямо в глаза, он, неспешным шагом двинулся прям на неё. Она, испугавшись ещё сильнее, быстро схватила со стола… большой кухонный нож!
— Да-да, вы вправе убить меня, Люда… — прошептал Илья, ничуть не опешив. — Если вы считаете, что были так сильно оскорблены… что-ж, пустите мне кровь… Но, я, повторюсь, действительно, раскаиваюсь в содеянном…