Она лежала перед ним на столе с туго перетянутыми грудями. Два темно-розовых сочных шара вздымались в такт её дыханию, пока он медленно обходил её по кругу. Она дрожала одновременно от возбуждения и от страха и, натягивая веревки, за которые была растянута на столе, вертела головой не отводя он него взгляда.
Только что он ласково держал её грудь одной рукой, а другой спокойно и туго обматывал её веревкой. Силу натяжения он регулировал глядя в её глаза с едва заметной улыбкой. Как только из её рта вырывался лёгкий крик, он чуть отпускал веревку и начинал следующий виток. Сочетание нежности и жёсткости её безумно возбуждало и мокрая её щель была лучшим индикатором. Перед этим он объяснил ей все возможные последствия от того что им предстояло, но её мозг к тому моменту уже не работал — её дико заводил этот спокойный парень в своей рубашке и джинсах, который сейчас неспеша разглядывал её тело разложенное на столе как праздничная индейка перед рождеством.
Обычная девушка, одна из тех которые текли, читая его истории в сети, и вот, наконец-то, одна из них, которая осмелилась вместо дрочки напроситься попробовать в реале.
«Будет больно» — предупредил он её вначале. «Я знаю» — закусила она губу в ответ.
Привязав к столу, он полил её грудь маслом из обычной магазинной бутылки («так будет лучше», произнес он), и слегка проверив упругость груди пальцами, отошёл.
Он встал напротив неё и она уставилась на здоровый холм выпирающий под его ширинкой. Что же, его индикатор тоже работает), отметила она про себя.
Её перетянутые шары постепенно наливались кровью и медленно меняли цвет от розового к бордовому.
Он медленно стал расстегивать ремень и, поняв что сейчас вот-вот начнется, она снова задрожала. Хотела было что-то сказать, но вспомнив что рот заткнут кляпом да ещё и заклеен строительным скотчем, промолчала.
Сняв ремень, он легонько покачал им в воздухе. Черный ремень из гибкой кожи, то что из подручных средств причинит ей сегодня минимум вреда. Взяв ремень за пряжку, так что длинный конец свисал в воздухе, он подошел к ней поближе и встав сбоку от стола, размахнулся и со всей силы ударил по её правой перетянутой груди.
Она взывала, выгнувшись дугой, и на груди тут же появился ярко-алый след на глазах сменяющийся темно-красным.
Он виновато посмотрел на неё, мол, «извини, я же предупреждал» и ласково провел рукой по влажной промежности. Такая неожиданная смесь боли и нежность снова снесла ей голову и она захотела ещё. Или, скорее, этого хотела её глупая, безмозглая щель, которая тут же стала снова увлажняться. Довольный, он сделал шаг назад и размахнувшись ударил по левой груди.
Ремень впечатался в её натянутую плоть, красиво съехав со скользкого масла, которое смягчило удар. Маленькие капельки разлетелись в стороны. Снова яркая алая полоса, снова тело выгнутое дугой, и снова сладкое ощущение в её мокрой щели. Она обессиленно упала на стол и в животном инстинкте, не понимая что и зачем она сейчас делает, выгнула лобок вверх. Он улыбнувшись, легонько шлепнул по нему кончиком ремня. Через его джинсы уже четко был виден силуэт хорошего крепкого, и наверняка, подумала она, крайне симпатичного, органа.
Размяв плечи и расслабившись, он стал жёстко и методично хлестать её по груди. Удары ложились один за другим, появлялись новые полосы, она уже тащилась от этого процесса несмотря на сильную боль, и думала, как это вообще возможно, и если возможно, то почему она не пробовала этого раньше. Полосы багровели, поверхность перетянутого мяса покрывалась красивым ровным тёмным цветом и это распаляло его еще больше. Бесплатный загар по экспресс-методу Макса.
Было больно, дико больно, она стонала сквозь заткнутый рот, из глаз сами собой потекли слёзы, но в то же время это приносило ей какое-то странное облегчение. Здесь и сейчас, полностью беспомощная, не имея возможности остановить эту боль и издевательство над самым ценным, что у неё было, это унижение её женского достоинства, она могла наконец-то расслабиться и отпустить себя на волю. Отвесив по очереди четыре последних удара, сделанных изо всей силы по каждой груди, он бросил ремень ей на живот и присел рядом с её лицом. Ощупывая и аккуратно сжимая её грудь, спросил:
— Ну как ты?
Она повернула к нему лицо, из глаз текли слёзы. Он съехал рукой вниз и проехавшись двумя пальцами между её губ, запустил их внутрь.
— Влажная… — прошептал он.
Ей было стыдно, за то что это её заводило. Она покраснев, кивнула.
— Хорошо! — он довольно вскочил на ноги и схватил ремень. — Тогда обработаем твое мясо снизу, сука. Самая нежная территория.
С этими словами он взял ремень, зашел к ней за голову, так что его стоящий член и яйца, туго обтянутые брюками, нависли у неё прямо над лицом, сильно схватив её за сосок, потянул его на себя и хлёстко ударил ремнём по нижней части груди. Это не был удар со всей силы, он не мог как следует замахнуться, но было как минимум так же больно, если не сильнее. Она простонала в мокрый кляп, дёрнулась от боли, ткнулась лицом в его член и натянув зажатый в его пальцах сосок застонала ещё сильнее. Он сделал ещё несколько ударов, метко целясь с разных сторон, так чтобы ни один сантиметр кожи не остался не задействованным, а затем повторил то же самое обработав другую грудь. Когда он её отпустил, она впервые попыталась посмотреть на свое мясо, насколько позволяли веревки. Темно-бордовые шары с синяками, безжалостно стянутые у основания, как две каких-то боксерских груши для битья, от этого вида она ошеломлённо вскрикнула сквозь кляп, но тут же, одновременно, от этого же самого вида, её накрыла страшная волна сладости внутри. Это был почти оргазм. Сама не понимая себя и свою реакцию на эти пытки, она ошарашенно опустила голову обратно.
Ей нравилось ощущать себя беспомощной сукой… Нравились её перетянутые груди… Нравилась сладкая боль, от одних только верёвок… Нравились следы оставляемые его руками и ремнём… Нравилось то, что они будут проходить пару недель, всё это время напоминая ей о произошедшем, о том, какой она была сукой в тот день и о том, кто это всё с ней сделал. Кому она позволила это всё с ней делать.
Макс подошел и пощупал её грудь.
— Чувствуешь?
Она кивнула.
Он вышел на кухню и быстро вернулся с яблоком в одной руке и тонкой длинной иглой в другой. Её глаза расширились и одновременно внутри всё опять предательски ослабло.