Я постепенно стал ускорять ритм, пока не достиг скорости, которая нравится Ирочке, но долго держать ее не смог (наверное, пора бросать курить).
— Что с тобой? Ты что, не поел? Или переработался? Лови ритм! – Иришка стала поочередно подмахивать попой и надавливать пяткой на самотык. Я подстраивался под ее движения. Просунув руки Ире под спину, я прижимал ее несчастное тело за лопатки до хруста в костях. Во время каждого траха нам обоим хотелось орать, как резаным, но из-за непрекращающегося поцелуя получался не крик, а мычание. Член внутри Ирочки раздуло до боли, такой дикой эрекции у меня ни разу не было. Лента между ног натянулась, как гитарная струна, и впилась в яйца, но боль в сочетании с мощным сексуальным возбуждением превращалась в удовольствие.
Через несколько минут сладкой пытки Ира заорала благим матом, больно полоснув длинными ногтями по моей спине и едва не раздавив мой член влагалищем. Член выстрелил, как пушка, спермы хватило бы, чтобы зачать с десяток близнецов. Несмотря на сильнейший оргазм, эрекция не пропала. Я продолжил, не останавливаясь, не вынимая член из Иры и не меняя позы. За первым оргазмом последовали второй и третий, еще более сильные, чем первый. Иришка за это время кончила раз пять.Она отлежала спину, и мы продолжили на боку, потом по-собачьи, потом опять в классической позе. После того, как я кончил в седьмой раз, а Ира – в двенадцатый, она дала мне передохнуть. Мы перешли в позицию «69».
Возле моего лица были Ирины лепестки цвета чайной розы и чуть грубоватые желтовато-розовые пяточки. Я вылизывал цветочек моей Ирисочки, сглатывая свою собственную сперму, вытекающую из него ручьем, а руками гладил ножки. Ира в это время занималась моим членом, заглатывая его до самого корня, обвязанного мокрой от соков лентой. Мы кончили одновременно. Ира освободила меня от всех орудий пытки и принесла из аптечки ранозаживляющую мазь.
— Бедненький, плохая девочка над ним сейчас издевалась, мучила его, — Ира поцеловала мою головку в дырочку и стала мазать мазью царапинки на покрасневшем от трения и опавшем стволе. Под девичьим прикосновением безнадежно опавший член зашевелился и начал вставать, сначала лениво и неуверенно, потом довольно резво.
— Ах, он у тебя еще посмел встать? Ну что, завтра опять пойдешь трахаться со своей Фатимой, или Гюльчатай, или как там ее? Нет, дудки! Я этой торгашке черножопой ни одного миллиграмма не оставлю! Так что будем продолжать, — Ира снова всадила мне в попу вибратор, на этот раз по самую рукоятку и включенный на полные обороты. На этот раз я лежал на спине, Иришка оседлала меня сверху и стала мять мои соски пальчиками. Двигалась она жестко и агрессивно, как трахательная машина. Я кидал палку за палкой. Девятая, десятая,… тринадцатая… Ириным оргазмам я потерял счет.
Экзекуция продолжалась почти до утра. Под конец Иришка сжалилась и вынула из меня вибратор, последние две или три палки я кинул без него. Моя любимая истязала мой несчастный член в течение пяти часов – с полдвенадцатого до полпятого. За это время я кончил около двадцати раз.
— Будет тебе наука, как других девочек любить. Каждый раз, когда ты хотя бы заговоришь с другой девушкой, будешь получать такое наказание. И это еще не все: завтра утром мы идем в ЗАГС, — сказав это, Ира пошла в ванную, а вернувшись, без сил рухнула на живот, обняла подушку и тихонько засопела. Дождавшись освобождения ванны и туалета, я галопом побежал к унитазу, так как мой мочевой грозился лопнуть в любой момент.
Саднили искусанные губы, исцарапанная спина и растраханная вибратором задница, яйца как будто побывали в тисках средневекового палача. Истерзанный член представлял собой жалкое зрелище: багрово-красный, сморщенный, скукожившийся, покрытый мелкими ссадинами, из которых сочилась кровь. После сексуального супермарафона дико хотелось жрать. Закончив туалетные процедуры, я приговорил полсковородки лапши и полказанка печенки, запил холодным квасом, покурил на балконе и, добравшись до постели, отрубился рядом со своей мучительницей.
К утру чудо распухло и сильно болело.