— В поселке ресторанчик есть, по телефону можно заказать все что угодно. Только меня сейчас Петрович наверняка вызовет, зачем добру пропадать. К нам и горничные приходят, пылесосят и белье меняют.
На самом деле зазвонил телефон. Татка послушала, печально меня поцеловала, подобрала с пола трусики и побрела вниз. Первый раз за этот сумасшедший день я остался один, но только на пять минут.Телефон зазвонил снова и женский голос сказал:
— Ватсон, немедленно спустись в Анютину комнату.
Там меня ожидали голенькая Анюта.
— Возбудил нас, теперь расплачивайся. Сорвал работу! Одиннадцать минут Татка орала на весь дом. Двери надо закрывать, когда в постель идете!
Она быстро опустилась на ковер и выпятила маленькую попку. Я был уже почти бесстрастен, медленно вдавился в тугое влажное влагалище и начал ритмически двигаться. Огромные Анютины груди сильно раскачивались и соски терлись о ковер. Я выдержал первый оргазм и второй. Анюта кричала тише, чем Татка, но громко. Мне уже было больно от женских влагалищ. Третьего оргазма я не выдержал и кончил в содрогающуюся Анюту.
— Если тебя менять, то на очень свежие плюшки, — ласково улыбнулась она, когда отдышалась.
Я к ней прижался и задремал. Анюта меня пробудила.
— Укатали Сивку крутые девки, — она тихо засмеялась и добавила, — я забыла отключить громкую связь в своей комнате, Петрович услышал наши вопли и уединился с Ритулей в своей спальне. На сегодня объявлен выходной и банкет в честь твоего увольнения. Сухой закон на один вечер отменяется. Все, что требуется, я уже заказала, относи ящики от ворот в большую беседку и начинай шашлычки готовить, раза в три больше чем утром. Я буду на стол накрывать. Татка сеансы связи закроет и тоже придет. Не волнуйся, я не соглашусь с твоим увольнением и объявлю забастовку.
Татка вскоре пришла и стала хлопотать вокруг стола. Умиротворенный Петрович с довольной Ритулей появились, когда с первыми полусырыми шампурами и бутылочкой красного вина мы уже покончили.
— Отметим увольнение доктора Ватсона? — предложил Петрович, — идеальный человек для дезорганизации работы.
Анюта поднялась и что-то передала Петровичу.
— Черная метка? — засмеялся он.
— Довольно болтать, Павел Петрович, — сказала Анюта, — команда, собравшись на сходку, как велит обычай джентльменов удачи, вынесла решение послать тебе черную метку. Переверни ее и прочти, что на ней написано. Тогда ты заговоришь по-иному.
— Низложен? И кто будет нашим капитаном? — подыграл Петрович, — я за доктора Ватсона!
— Мы тоже за доктора Ватсона! — торжественно провозгласили девушки.
— Приказ номер один: Петрович назначается первым помощником капитана. Если кто-то не исполнит его распоряжения, она будет брошена в пруд с лягушками, — объявил я, и началось веселье.
Мы вспоминали подробности минувшего дня, иногда танцевали и все время смеялись. Петрович сообщил, что талант массовика-затейника у меня даром пропадает и что мое увольнение откладывается. Поздним вечером он опомнился и приказал пьяненьким девушкам уложиться в постельки.
— Мы ляжем в постельку Ватсона, — сообщили Татка и Анюта.
— А мне останется твоя кроватка, — обрадовалась Ритуля, — мы не настолько развращенные, чтобы вчетвером спать!
Моя постель была такая огромная, что еще человека три поместилось бы. Голенькие девушки похихикали, немножко меня пощекотали и заснули.
— Я у тебя жить не останусь, — сообщила утром Анюта, — ты к Татке во сне сильнее прижимался и прохладно у тебя.
— А я бы пожила, — засмеялась Татка, — если ты меня согревать согласишься.
— Соглашусь, и с удовольствием, — я любовался голенькой нескладной Таткой.
Кожа у нее покрылась пупырышками, было холодно. Татка накинула халатик и отправилась переселяться. Снизу она принесла охапку трусиков, другого женского белья и закинула в один из пустых шкафов. На этом переселение закончилось.