Не все… не все такие, — Андрей Николаевич укоризненно замотал перед лицом женщины своим указательным пальцем.
Да вкус у нее наверняка есть, у нее, да у тебя тоже, — словно не замечая ни этого жеста, ни слыша и слов, продолжала вслух рассуждать женщина, — но он находится не много в другом месте, и у нее, и у тебя тоже, чем вы наверное думаете. Понимаешь? Совсем в другом месте.
Не все… не все, — продолжал поскуливать мужчина.
Женщина хладнокровно поставила бокал с недопитым вином наминиатюрный, стеклянный столик, развернулась к мужу лицом, внезапно склонилась. Алчные губы, сомкнулись на толстой сардельке возбужденного члена.
Андрей Николаевич съежился как от удара в печень.
— Не все… не все… — скулил он.
Заткнись, и не смотри на меня так, — на мгновенье, приподняла голову женщина.
— Не все… не все… — еще долго раздавалось в замкнутом пространстве балкона.
Саша отдышалась, поднялась на ноги, подошла к зеркалу. Изнеможенная. Усталая. Бледная. Поправила растрепавшуюся на голове прическу, тронула пальцами под глазами, там, где выступали синие пятна. Вздохнула.
Натянув на себя сорочку, и прибрав беспорядок оставшейся за ней после игры, на полу, направилась в сторону окна. Она стояла, скрестив, на груди, руки, и смотрела туда, где напротив, во мраке ночи, блуждал красный огонек. Он блуждал по воздуху, как призрак. Туда-сюда. Очень забавно. Саша не видела, что происходит на той стороне, но догадывалась об этом. Это происходила каждый раз, стоила ей только кончить свою игру. Она знала это… наверно интуитивно… но все же знала.
Саша улыбнулась.
Огонек недолго поблуждал во мраке, и вскоре потух.
Саша рассмеялась, громко шмыгнула носом, взялась руками за шторы, резко потянула за них, и те сомкнулись, с той неизбежностью, с какой лишь только лезвие гильотины может падать на головы своих влюбленных созерцателей. Раз, и все.