1
Младший лейтенант Алексей Крылатов — новоиспеченный советский летчик-ас, мог переиграть многих летчиков Люфтваффе, сбить всего за 4 месяца 10 самолётов — не каждому дано. Попав в свой полк в апреле 1941 года — в среду уже признанных орденоносных истребителей он был принят как-то по-особенному тепло, как будто этот долговязый паренек с единственным кубиком в петлице прошел в ними уже не одну войну. Из пополнения подобным образом приняли только его одного, по какому-то неведомому чувству что начнется война (а она когда-нибудь должна начаться) — то этот молодой даст фору многим из них.
Война действительно не заставила себя долго ждать, и когда 22 июня 1941 года всех летчиков подняли по боевой тревоге, и в небе уже виднелись полчища мрачно ползущих по небу бомбардировщиков–молодой ас показал себя как нельзя хорошо. В первом бою выпустив весь боекомплект в резво отстреливающийся бомбардировщик Хенкейль, наблюдая с неподражаемой победной улыбкой за пикирующим горящим шаром, Крылатов возвращался на аэродром в состоянии поднесенном.
Их полк сражался в Прибалтике, затем защищал воздушное пространство над Ленинградом, и в этом Аду под облаками и проявил себя молодой ас. После 10-го сбитого его наградили орденом Ленина, пропечатали в газетах, его совсем молодое отретушированное лицо смотрело на жителей Ленинграда с выражением говорящим: не бойтесь товарищи, пока мы в небе–будут гореть немцы ярким пламенем.
Новым асом быстро заинтересовались и немецкие истребители, которым поднадоело сбивать менее удачливых коллег Крылатова, составлявших большую часть летного состава ВВС РККА. Немцы не заставили себя долго ждать, с их боевыми счетами, у многих перевалившими за 20 сбитых у Крылатова не было шансов. Во время своего 108-го боевого вылета в ноябре 1941 года, Крылатов с остатками эскадрильи в составе 3-х МиГов вылетел на прикрытие бомбардировщиков Пе-2. Что мог один решивший прикрыть товарищей летчик против 4-х мессершмидтов с зелеными сердцами на фюзеляже, половина из которых сбила не один десяток таких как он. Крылатов, вступивший в бой с двойкой мессеров все таки сбил одного из них, однако второй сбил его, и выпрыгивая из горящего МиГа, он был в легком шоке от нового чувства—теперь он проиграл.
Приземляясь в заснеженный лес, и отстегивая парашют, он все таки был рад что остался жив, в отличии от сбитого им немца, чей самолет взорвался ещё в воздухе. Надо было идти на таран, как Кирсанов–размышлял сбитый летчик, вспоминая до этого непонятный поступок покойного боевого товарища, сбившего в своем последнем бою два самолета, второй из которых–своим самолетом. Но Кирсанов был мертв, а он остался жив, однако непонятно было что же делать теперь–на земле. В какой стороне фронт? На Севере или на Востоке? Сколько идти? Где я вообще? Отлетели километров 70, не больше, значит надо топать к передовой. Однако в те дни на этом участке фронта никакой передовой в помине не было, войска отступили, и бои велись севернее. Летели на прикрытие бомбардировщиков к какой-то дамбе, одну пэшку и его самого сбили немцы, наши вроде повернули обратно.
Кое-как брёл по заснеженному лесу угрюмого вида человек в кожаной куртке, летном шлеме, с пистолетом в руке и надеющийся на скорую развязку своей истории.
Почти двое суток без сна и отдыха он шел по лесу, и когда уже начал верить в то что из этого лесного океана выбраться нереально–уже начал подумывать о том чтобы избавить себя от мучений путём нажатия на спуск приставленного к виску пистолета, однако мысли навеянные холодной снежной погодой и ноющим от голода желудком–были развеяны внезапным малознакомым потрескивающим звуком–очень похожим на мотоциклетный двигатель. Пройдя ещё несколько сотен метров он вышел к укатанной лесной дороге, с многочисленными следами проехавшего здесь транспорта. Крылатова радовал хотя бы тот факт что он вышел к какому-никакому признаку цивилизации. Соображал он уже весьма слабо, и привел в чувство окрик: Halt!
Оглянувшись он увидел метрах в 10 перед собой такого же уставшего как и он сам человека, в немецкой форме с растерянным лицом, и явно жалеющий о том что окрикнул этого одиноко бредущего по заснеженной дороге человека, сзади немца стоял крытый трёхтонный грузовик Опель-Блиц. Немец кинулся к машине, однако Крылатов успел два раза выстрелить в спину замешкавшемуся водителю, два кровавых пятна расползлись по немецкой шинели. А интересно это все таки, не с самолета их, а из пистолета, совершенно другое ощущение–размышления Крылатова удивляли безжалостностью даже его самого. Оттащив немца в лес, Крылатов сел в кабину грузовика и поехал в неизвестном ему направлении.
2.
В теплой кабине ехавшего по заснеженной дороге где-то под Ленинградом грузовика Крылатов разжился автоматом и тремя банками немецких консервов. Кузов оказался пустым.
Первым населенным пунктом к которому подъехал одинокий грузовик был небольшой райцентр Ленинградской области, неделю назад оккупированный немцами. Алексей не помня себя от усталости свернул с дороги ведущей к КПП на въезде в город и заснул прямо в кабине. Одинокий Опель по непонятным причинам не вызвал интереса проезжавших мимо машин, и сон Алексея никто не нарушил.
Проснулся он когда было совсем темно, бросил грузовик, прихватив консервы и оружие. В город он вошел за километр от КПП по снежному полю, оставшись незамеченным. Продолжались размышления мучившие его с момента сбития. Чтобы не сойти с ума в лесу он постоянно говорил сам с собой на все темы сразу, анализировал свои воздушные бои, обсуждал сам с собой весь состав полка, кого только знал, размышлял о том насколько ему в глубине души безразлична идеология, и что летать это всё таки не его призвание. Сейчас его размышления никоим образом не озвучивались, и мысль была одна–а что же делать дальше?
Ответ пришел сам собой, когда в темном городке с изредка горящими фонарями на улицах он внезапно заметил женщину идущую по пустой улице.
— Гражданочка! — Алексей окрикнул женщину охрипшим голосом.
Она увидела перед собой человека в коричневой летной кожаной куртке, летном комбинезоне, в шлеме с очками сдвинутыми на лоб, с автоматом на боку и заросшим щетиной лицом.
— Я младший лейтенант Красной Армии, скажите где я?
По счастью в тот вечер в городе был жуткий холод, и полицаи и немцы не получившие полные комплекты зимнего обмундирования не патрулировали город, предпочитая этому скучному занятию–глотать шнапс и приятно проводить время с местными дамами, при чем не всегда с полного согласия последних.
Женщина соображала получше чем измотанный летчик, и для начала провела его к себе в дом, все таки у самой муж майор.
Казалось бесконечные силы Крылатова подошли к концу когда он вошел в небольшой дом внезапно появившейся в его жизни женщины. Всё на что его хватило–снять форму, и оставшись в кальсонах и белой рубашке он бухнулся на застеленную кровать и уснул.
3.
Проспал он до обеда, давала о себе знать усталость от проделанной работы, за последние 4 месяца: расстреливать колонны ползущих на Восток немецких войск, поливать огнем полчища их бомбардировщиков, постоянные перелеты с аэродрома на аэродром.
Проснувшись он обнаружил аккуратно висевшую на стуле гимнастерку, ремень с кобурой, на столе лежал немецкий автомат и стояла тарелка с чем-то наверняка вкусным. Желудок заныл от отсутствия в нём еды, и бравый летчик-ас просто уничтожил тарелку с вареным картофелем в мундире и найденную тут же открытую банку немецких мясных консервов.
Хозяйкой оказалась миловидная блондинка лет 26—27, с прекрасной фигурой, аппетитными формами, в общем можно сказать повезло ёё мужу. написано для CandyFoto.com Вернулась она весьма скоро, и Крылатов, до этого с женщинами ничего не имевший несмотря на двадцатилетний возраст, начал испытывать знакомое чувство возбуждения, так часто донимавшее его при общении с противоположным полом.
Конечно же Варя заметила что у постояльца, нервно ходившего по обитаемой комнате оттопырены кальсоны, что весьма возбудило соскучившуюся по мужской ласке женщину. Её муж хоть и был бравым майором-танкистом, но в постели был увальнем без тени воображения, и сходить налево для Вареньки было в порядке вещей, поэтому без мужа ей жилось довольно легко.