Мое убежище оказалось настолько уютным и надежным, что я расслабился и заснул, заснул прямо в мужской раздевалке школьного спортзала. Я спал, в то время как мои одноклассники из девятого «Б» писали диктант, ставили опыты на химии и слушали нудные разглагольствования историка о предпосылках буржуазной революции во Франции. Спортзал был на ремонте, который начался летом и затянулся до глубокой осени; по этой причине уроков физкультуры в нашей школе не было уже полтора месяца, но никаких позитивных сдвигов в ходе ремонта не наблюдалось. Большинство спортинвентаря свалили в раздевалках и в каморке нашего физрука, и я лежал в темном углу на мягких матах, а от постороннего взгляда меня закрывал «конь» с прислоненными к нему стендами, на которых были изображены мускулистые мужики и схемы упражнений.
Причина, побудившая меня спрятаться, тривиальна — «неуставные» отношения между учениками старших и младших классов, выражавшиеся в поборах и побоях. Мамаша с утра дала мне стольник на завтрак, сославшись на отсутствие мелочи. По пути на урок я столкнулся в коридоре с Саньком, одиннадцатиклассником, который очень любил потрошить карманы учеников младших классов, так что эта встреча грозила мне крупными финансовыми убытками. Однако мне повезло — Санек смотрел в другую сторону, и я, недолго думая, свернул вправо и укрылся в раздевалке, рассчитывая переждать там до начала урока — ведь не вечно же этот мудак будет торчать в коридоре. И, как уже сказал, заснул.
Проснулся я в семь часов вечера — я учился во вторую смену, проспал часов пять, и уроки уже завершились. Разумеется, настроение у меня было отвратительным — представлял себе предстоящие объяснения по поводу прогула. Я начал было выбираться из своего укрытия, но вдруг ручка двери повернулась, и я замер. Дверь открылась, и в полутемную раздевалку вошел Санек, а следом за ним еще два парня, имен которых я не знал — они были старше Санька года на два, и пару раз я видел его в их компании. Лицо первого было обезображено угревой сыпью, второй был довольно плотного телосложения, и черты физиономии его наталкивали на мысль об умственной отсталости их обладателя. Впрочем, по-другому вряд ли могли выглядеть приятели такого подонка, как Санек.
— Ну что, здесь будем? — спросил прыщавый.
— Да, — ответил Санек. — Тут удобней всего — вон на этой лежанке.
И Санек ткнул пальцем на теннисный стол, а, вернее, на его половину — зеленый лист ДСП на четырех железных ногах. И не успел я обдумать, почему это жесткий пыльный стол Санек обозвал «лежанкой», как он добавил:
— Главное этой суке сразу рот заткнуть, а тащить недалеко. И еще, Витек, — обратился он к прыщавому, — надо кабинет закрыть сразу и свет потушить, а то припрется еще хуила какой-нибудь…
Витек приоткрыл дверь, выглянул в коридор и продолжил:
— Все, дежурные ушли, приготовьтесь, — он достал из кармана черную шерстяную шапочку, надел на голову и натянул на лицо — в шапочке предусмотрительно были прорезаны отверстия для глаз и рта. Витек и третий товарищ одели такие же.
Я сидел, затаив дыхание, сердце мое бешено колотилось. На третьем этаже школы рядом со спортзалом находился только один учебный кабинет — кабинет математики, и именно за ним вел наблюдение Витек. Математику в этом кабинете преподавала Елена Игоревна, тридцатилетняя женщина — очень привлекательная. Она вела математику и у нас, и я просто засматривался на ее лицо с тонкими чертами, изящные руки и стройные, правда, несколько худые, ноги. Разумеется, я мечтал ее трахнуть, как мечтал бы любой тринадцатилетний пацан на моем месте, и, разумеется, я часто онанировал, представляя Елену Игоревну в своих объятиях.
Очевидно, я не был одинок в своих мечтах, но Санек со своими дружками явно мечтами ограничиваться не хотел.
— До свидания, Елена Игоревна, — услышал я донесшийся из коридора голос — видимо, это прощались с ней дежурные, которые закончили уборку в кабинете и шли домой.
— До свидания, ребята, — ответила Елена Игоревна.
— Пошли, — шепнул Санек, и троица вышла из раздевалки. Я продолжал тихо сидеть — а что мне оставалось делать? И тут неожиданно для себя я почувствовал, что к моему страху присоединяется возбуждение. Я осознал, что сейчас здесь, на моих глазах эти отморозки изнасилуют учителку, чему я поневоле буду свидетелем. Мой член поднялся, и я жадно припал глазами к щели между стендами, хотя в раздевалке еще ничего не происходило.
Тут снаружи послышалась какая-то возня, сдавленное мычание, затем раздался довольно громкий шлепок, очевидно, пощечины, потом дверь распахнулась, и в раздевалку дружки Санька втащили математичку. Ладонью одной руки Витек зажимал ее рот, а другой рукой держал ее за талию. Толстый держал ее руки, а Санек обхватил ее ноги под коленями — так, на весу, они ее и тащили. Ноша была явно тяжеловата, все трое запыхались — да еще и Елена Игоревна извивалась всем телом, пытаясь вырваться из цепких рук нападавших.
В раздевалке дружки облегченно поставили Елену Игоревну на ноги, правда, толстый заломал ее руки ей за спину, а Витек продолжал зажимать ей рот. Математичка смотрела на парней в масках глазами затравленного животного. Санек вышел из раздевалки — видимо, он пошел закрывать кабинет. Его друзья тем временем занялись своей жертвой. Для начала Витек достал из кармана шарф, потом отнял руку от рта учительницы и с размаху ударил ее этой же рукой по щеке — Елена Игоревна взвыла, голова ее мотнулась в сторону. Тогда Витек очень ловко сложенным вдвое шарфом стянул ей рот и завязал концы шарфа сзади — кричать математичка не могла, и она издавала нечленораздельные мычащие звуки, при этом руки у Витька теперь были свободны. Этими руками он тут же сдавил груди Елены Игоревны через ее белую кофточку (в ответ она замычала)
— Хуйня сисечки, так себе, — деловито прокомментировал Витек свои ощущения. После чего задрал ее темную шерстяную юбку и стиснул ее обтянутые черными колготками ягодицы. — И жопа тоже не очень. Костлявая сучка, ну ладно, лучше, чем жирная. Ну где этот пиздорванец, без него начинать неохота.
Видимо, он имел в виду Санька. Тем временем от зрелища столь грубого и беззастенчивого лапанья задницы и титек учительницы мой член напрягся чрезвычайно, и я потихоньку расстегнул свои брюки (порадовавшись, что ширинка на пуговицах, поскольку расстегиваемую молнию было бы слышно) и выпустил свой член на волю.
Тут вошел Санек.
— Все нормально? — поинтересовался толстый.
Санек кивнул в ответ. Тогда Витек отошел в сторону, уступая место своему товарищу. Елена Игоревна перестала мычать и с ужасом смотрела на скрывающую лицо Санька шерстяную маску. Тот протянул руку и, задрав юбку спереди, через колготки и трусы взялся за промежность математички. Ладонью он задвигал взад-вперед, наблюдая за реакцией женщины (она в ответ замычала и дернулась, однако толстый держал ее крепко). Санек убрал руку и, схватив Елену Игоревну за волосы, повернулся и двинулся к теннисному столу. Вдвоем с толстым они подтащили ее к столу и повалили спиной на его зеленую поверхность. Витек взялся за ее лодыжки и развел ноги математички в разные стороны.
Я слегка приподнялся, чтобы лучше видеть. Мне хотелось начать дрочить, однако я боялся, что нечаянный шорох привлечет внимание насильников.
Тем временем Санек задрал кофту Елены Игоревны и сдвинул лифчик, обнажив действительно маленькиегруди с розовыми острыми сосками.
— И взяться не за что, — пробормотал Витек. Санек кивнул и стиснул грудки руками. Елена Игоревна тихонько выла от ужаса, периодически дергая рукой или ногой, однако держали ее надежно. Теперь Санек стащил с учительницы юбку (Витек, держащий ее за ноги, помог ему и кинул юбку в угол), потом спустил колготки вместе с белыми хлопчатобумажными трусами, обнажив поросший черными волосами лобок и влагалище. Потрогав рукой промежность математички, Санек произнес: «Сухая», затем при помощи Витька, по очереди придерживая ноги Елены Игоревны, они окончательно сняли колготки и трусы (предварительно Витек поочередно сбросил с ее ног туфли).
Как-то я наблюдал, как Елена Игоревна, сняв туфли, встала на стул и достала с верхней полки какую-то книгу. Вид ее босых ножек на мягком стуле заставлял меня дрочить потом целый месяц. Теперь ее голые ноги за лодыжки держал Витек, и его, видимо, это тоже начало заводить. Он лизнул тыльную поверхность ступни правой ноги, а потом взял в рот сразу несколько пальчиков.