— Ну-ну, юноша. Ваше имя — Тарас. почти Шевченко. А вы? Выпрямитесь, подберите сопли!
Я вам делаю выгодное предложение.
— Заниматься этим у вас в квартире? — чуть не прошептал ошеломленный Тарас.
— Именно этим и именно у меня в квартире. А я буду за вами наблюдать из другой комнаты посредством видеокамеры. Устраивает?
— Неожиданно это все, Александр Ингольдович, — Тарас собрал все свои силы и решил ни в коем случае не краснеть, не заикаться и по возможности шутить, дабы с честью быть уволенным с этой чудовищной работы.
— От что. У меня нет времени, — сказал Александр Ингольдович. — Я пишу тебе свой адрес, время вашего прихода и прошу не опаздывать.
— Вы действительно?
— Да, действительно. Но секс, дружище Тарас, должен быть на уровне. Понимаешь? Катайтесь по потолку, по стенам, это — ваше дело, но мне это должно нравиться. Тогда вы сможете рассчитывать на мою квартиру. Что же касается офисного туалета, умывальника… Я там руки мою. Там нельзя трахаться.
— Нельзя, — осмысленно повторил Тарас и не заметил, как дверь за его спиной закрылась.
— Ты что, Тарас? — тормошила его Наташа, когда они вышли из метро. — Очнись.
— Ага, очнулся.
— Твой друг далеко живет?
— Друг? А-а, друг. Близко, — и Тарас посмотрел Записку, исчерканную рукой Александра Ингольдовича. — Вот там, кажется. А может там.
— Пошли быстрей, а то меня родители убьют, — и она потащила Тараса по направлению к «Президент отелю», краснеющему в дымке первого снега левее большого каменного моста.
«Квартира друга» оказалась квартирой нефтяного магната. Видимо нефть била ключом где-то на кухне, и прямо с кухни нефтяной магнат перегонял ее за рубеж.
— Ого, — сказала Наташа, оглядывая комнату, на которую указал в записке Александр Ингольдович.
— Не волнуйся, — для чего-то сказал Тарас и обнял ее. Он казался себе смешным и от этого никак не мог возбудиться по настоящему, до тряски в коленных суставах, как это с ним обычно бывало. Еще, как назло, он увидел ту видеокамеру, посредством которой Александр Ингольдович наблюдал теперь за ними, находясь, очевидно, в другой комнате. Впрочем, когдаНаташа расстегнула ему ширинку и пощупала его член, который полу стоял под его тонкими трусами, он решил плюнуть на все и забыть про эти дикие выходки его начальника, как будто его нет вовсе, Александра Ингольдовича.
Александр Ингольдович увеличил показатель яркости и пододвинул большое кресло поближе к экрану. Сначала, когда они просто целовались и обнимались, замерев в нерешительности, он разочарованно покусывал свои кривые толстые губы и потирал правой рукой нижнюю часть подбородка. Потом…
2 серия
Потом, когда все несколько оживилось, и Наташа спустила своими ловкими ручками джинсы Тараса до колен, Александр Ингольдович укусил себя за пухлый палец и пододвинулся ближе к экрану. Член Тараса, что уж там скрывать, был большим и стоял на удивление хорошо. Тарас уже забыл, что за ними кто-то наблюдает, он уже не косился на глазок видеокамеры, и, надо сказать, совершенно уже не ориентировался в пространстве. Руки Тараса сами собой и как-то жестоко раздели Наташу догола и сжали ее как железные тиски. Отбросив в сторону последний дурацкий носок и оставшись голым, Тарас, взял в руку свой член и сунул. Наташа вздрогнула. Она уже была достаточно возбуждена, и ее знобило. Трахались они, не смотря ни на что, стоя, по-студенчески, как привыкли за время этих долгих скитаний по подъездам и чердакам.
С каждым новым движением член Тараса раздувался все больше, и Тарас становился все страшнее.
Куда-то делся мягкий и добрый взгляд юного ангелоподобного мальчика. Какой-то злобный викинг с большим членом и горящими глазами стискивал бедной Наташеньке бедра и неугомонно толкал ее своим орудием так, что она прямо сознание теряла. Кроме того, они вдвоем были такими белыми, гладкими, такими пропорциональными, что настоящего ценителя античной культуры взяла бы дрожь при виде этой картины. Одним словом, фавн после полудня, вот кто был Тарас. Но только он не спал, а трахался с какой-то похотливой речной нимфой.
Вдруг увидев кровать рядом с собой, Тарас вынул член, схватил Наташу и как охапку дров, кинул ее на кровать, хотя она ни сколько не сопротивлялась, и совсем не обязательно было так грубо хватать и так агрессивно раздвигать ей ноги коленями. Засунув член, Тарас сразу кончил.
Наташа принимая на себя этот огонь из похоти и спермы, совершенно ушла в абстракцию и была уже никакая, в том смысле, что, например, сдавать экзамен по географии она бы сейчас точно не смогла. А ведь она была отличницей по этому предмету. Вот до какой степени извел ее Тарас своей агрессией. Однако, кончив один раз, Тарас и не думал вынимать. Он только поднял ей повыше ноги и продолжал еще более активно совать в нее свою дубину.
«Не по годам — палка, не по годам», с удовольствием отметил для себя Александр Ингольдович. И он всегда думал, всегда был уверен в том, что у таким красивых молодых мальчиков обязательно должны быть большие члены. Девочка тоже понравилась Александру Ингольдовичу. «Нет, нет, та молодежь чего-то да стоит», думал он, стягивая с себя брюки и трусы. Как ни странно, как не противоречиво это выглядело, но его член вдруг стал проявлять признаки жизни, слегка погорячел, приосанился как-то, задышал, можно сказать. Да и Александр Ингольдович задышал от некого томления в груди, чего с ним давно уже не случалось, отчего он и раскис в последнее время и стал все чаще думать, что надо, дескать, на могилу к своей первой жене сходить, цветочков бросить, пару, троечку, омерзительного оранжевого цвета.
Честно говоря, Тарасу было удивительно, как это так он возбудился, как это так он не может остановиться. Ведь за ними смотрят, и не какой-нибудь там доброжелательный господин, навроде деда мороза, а его собственный патрон, его узурпатор, феодал натуральный с именем «Александр Ингольдович». Тарас две недели учился выговаривать это имя без запинки. Но, однако, член у Тараса, хоть он и кончил два раза, не только не опускался, а наоборот даже, теперь он реял как Андреевский флаг под углом сто восемьдесят градусов. И Тарасу ничего не оставалось, кроме того, как сунуть опять и продолжать истязание своей горячо обожаемой девушки Наташи.