Дав ей немного отдохнуть, я перевернул ее обратно на спину. Поднял камешек, сменил на нем презерватив. Около компьютера, на полу валялись два нераспечатанных.
Лена лежала передо мной. Грудь высоко вздымалась от частого дыхания. Ее лицо изменилось. Страсть и желание преобразили его. Полуоткрытый рот, белые зубки, блеск глаз. Невзрачная девушка превратилась в страстную красавицу.
Я положил левую руку ей на грудь, лаская сосок, а правой провел камешком по ее щелке, раздвигая ей губки.
— И давно ты играешься с этим камешком? Или это ваша общая с Ольгой игрушка? – я водил камешком снаружи ее дырочки.
— Нет…Я сама. – тихо с придыханием ответила она.
— И как давно? – повторил я вопрос, сжимая ее сосок сильнее. Нащупав камешком ее дырочку, я слегка вводил в нее его, и вытаскивал назад.
— Ааа! – воскликнула она, выгибаясь, — второй раз. Я его нашла только сегодня, утром.
— Когда ты это сделал первый раз, днем? – я продолжал играть с ее соском и дырочкой.
— Да! – почти закричала она, двигая попкой, чтобы камень оказался глубже в ней.
— Нет, красавица, не так все просто. Ты попроси меня. Скажи: Трахни меня камешком, пожалуйста. Ты же хочешь, чтобы он оказался у тебя внутри, тебе же это нравится?
— Да, да! Очень!
— Тогда проси!
— Трахните меня камешком, пожалуйста, прошу Вас! – всхлипывая от возбуждения проговорила она.
— Молодец! – и я грубо вогнал его в нее.
— Ааа! – только и воскликнула она.
Я оставил камень у нее внутри. На одном конце он утолщался, поэтому он не выскакивал из ее дырочки. Снаружи торчала треть гальки, за которую ее можно было вытащить назад.
— Так нравится? – спросил я нагибаясь и целуя ее в губы. Она ответила мне на поцелуй. – Тебе нравится чувствовать его внутри, чувствовать его тяжесть, как он наполняет тебя? – спрашивал я ее, в паузах между поцелуями.
— Да, да, да, очень! – с трудом, задыхаясь, отвечала она.
— Теперь сожми свои ножки, разожми. Сожми снова, согни колени, опусти. Так лучше? – скомандовал я, отрывая от поцелуев, чтобы насладиться зрелищем развратной девчонки.
— Да, да, да! – она делала все, что я сказал, еще и немного добавляя от себя, не немного поворачиваясь с боку на бок.
— Давай, давай, ты сейчас такая развратная, меня это заводит, мне нравится на тебя смотреть. Мой член стоит на тебя торчком, он хочет тебя.
Она стала двигаться быстрее, застонала.
Я достал из шкафа еще один галстук и завязал ей глаза. На кровати извивалась худенькая девчонка, стремясь доставить себе максимум удовольствия.
Я разделся и присел к ней. Засунул руку ей между ног и взял камень. Одной рукой я трахал ее, погружая гальку во внутрь и одновременно другой, лаская ее клитор.
Лена стонала, плакала, извиваясь на кровати. Простынь под ней стала мокрой от ее влаги. А когда я наклонился на ее лобком и, втянув ее клитор в рот, стал сосать его, она кончила так бурно, что мне пришлось придерживать ее, чтобы она ничего себе не повредила.
Терпеть эту сладкую муку сил больше не было, а трахать я ее не хотел. Как оно на утро там повернется.
Я встал, склонился на ней, чтобы член оказался пря над ее ртом.
— Соси.
Она попыталась увернуться, но я придержал ее лицо.
— Соси, — воткнул ей член прямо в губы.
Теперь она безропотно открыла ротик и ее губы сомкнулись на нем. Сделав несколько движений, я вытащил его, но от ее рта не убирал. Она стал лизать головку язычком. Почувствовав, что больше терпеть не смогу, еще бы такой вечер, я, после нескольких движений рукой, кончил, разбрызгивая сперму на е лицо и грудь. Когда упала последняя капля, я опять поднес член к ее рту.
— Оближи.
Она безропотно вылизала остатки.
Сходив в ванную, и намочив полотенце, я вытер ее лицо и грудки. Посидел рядом поглаживая ее по всему телу.
— Ты была великолепна! Прекрасна и развратна! Ты просто золото! Мне очень понравилось! – тут моя рука наткнулась на камень, который до сих пор был в ней. – И фантазия у тебя богатая! – добавил я.
Потом я развязал ей руки. Остальное сама, не маленькая. Чмокнув ее в щеку, и потрепав по груди напоследок, я ушел к себе спать.
Утром, когда я завтракал, она спустилась ко мне. На ней была футболка и шортики.
— Нам надо поговорить, — с ходу заявила она.
— Хорошо, — согласился я. — Может кофе?
— Нет, не надо, — она так и осталась стоять. – То, что вчера произошло, это не правильно. Мы вели себя как животные. Ты просто воспользовался моментом. Так быть не должно. Что ты теперь обо мне думаешь! В общем, я немедленно уезжаю. Сегодня же!
— Хорошо, как скажешь, — ответил, разглядывая ее. Она в своем порыве была великолепна. Эмоции полностью преображали ее. Маленькие комочки ее грудок, подрагивали в так ее словам. Она во время своей речи отчаянно жестикулировала. Ее губы, когда я переводил взгляд на них, вызывали у меня вчерашние воспоминания.
— Что ты на меня так смотришь?
— Любуюсь твоими сосками, футболка тонкая, они проступают сквозь ткань. Глядя на них, я вспоминаю, как вчера их ласкал, как тебя это заводило. А твои губы, когда ты произносила слово «животные» напомнили мне, как они вчера охватывали мой член. Кстати, от этих воспоминаний он у меня встал. Может, пока ты не уехала, по быстрому повторим вчерашнюю программу? А то уедешь,я лишусь классной, страстной любовницы. И ты будешь жалеть о своем опрометчивом шаге. Нам же было обим очень хорошо вместе.
— Ты! Ты просто животное! Не можешь ни о чем думать кроме этого! Я уеду, и все закончится! – она развернулась и выбежала из кухни. Только мелькнула ее маленькая попка под короткими шортами.
— Глядя на такую развратницу, как ты, о чем я еще могу думать? – вдогонку ответил я. Пожал плечами. С женщинами надо быть фаталистом. Иначе заработаешь нервное расстройство.
Целый день я выдумывал себе занятия, чтобы не заезжать домой. В середине дня, правда, завернул на вокзал. Проверил. Билеты были. Поезд уходил сегодня. Начало сезона, людей еще мало. Хотел подъехать, посмотреть уедет или нет. Потом плюнул, пусть будет, как будет.
Вернулся домой около девяти. Она была дома. Сидела в своей комнате. Тихо как мышь.
После ужина, я сидел на веранде и маленькими глотками потягивал вино. Южная ночь окутала наш поселок. Сквозь кроны деревьев просвечивали звезды.
Тут я услышал ее легкие шаги за спиной. Не оборачиваясь, я сказал:
— Садись.