— Валяй, — разрешил великодушный я.
Мы проследовали в кусты. Вернее, на полянку, которая была за кустами, скрытая от всяких вуайеристов, кроме самых целеустремленных. Беленькая, постелив на молодую траву клеенку, опустилась на колени. Расстегнула мою молнию, ослабила пряжку ремня и спустила джинсы до колен. Следом за ними — трусы. Без вычурностей — буднично так обеспечила доступ к объекту. Объект, почуяв свободу, бодренько подпрыгнул, чмокнув ее в чуть курносый, но очень сексуальный носик.
— Он у тебя уже возбужденный, — молвила беленькая не без некоторой досады, как мне показалось.
Я пожал плечами:
— Что ж, наверно, я какой-то неземной урод из глубин космоса, что у меня задирается болт, когда симпатичная, бес песды, барышня, собирается сделать мне минет.
С некоторой паузой — они фыркнули. Потом чёрненькая уточнила:
— А «барышня бес песды» — это тоже подъебка, или так?
По правде, это была не подъебка. Не подразумевалась. Само так получилось. Но я не стал дезавуировать своего искрометного юмора:
— Откуда мне знать? — сказал я. — Да и какая нафиг разница? Это ж, типа, отсос, а не ебля.
Беленькая, возможно, чуть обиделась. Не прекращая ласкать пальчиками мой девайс, она заверила:
— С пиздой у меня тоже все в порядке.
— Ну и слава богу, — сказал я, не зная, чего сказать еще.
— Кстати, меня Света зовут, — представилась она, хотя я уже слышал ее имя.
— Очень приятно, — сказал я и кивнул вниз. — А его — Дон Хулио.
— А тебя в целом как? — настаивала черненькая.
Я снова пожал плечами:
— Если я скажу, что Саша — это чего-нибудь изменит?
— А сколько тебе лет?
— Вчера было семнадцать, а сегодня — не мой день рождения, — ответил я затейливо. И добавил дипломатично. — Хотя, конечно, получать подарки — приятственно в любой день.
Тут беленькая Света отколола номер: достала невесть откуда (гусары, всем молчать!) матерчатый сантиметр и приложила его к тому, что готово было в скором времени искупить ее карточный проигрыш.
— Это ты чего? — озадачился я. — Типа, замеряешь, пройдет ли эсминец в форватер?
— Пройдет, не беспокойся, — чуть рассеянно пробормотала Света и бросила подруге. — Настён, запиши!
И продиктовала данные: длину и обхват. Только сейчас я заметил тетрадку в руках у черненькой.
— Вообще-то, он сейчас не на рекорд стоит, — заметил я из любви к точности. — Тут от погоды зависит. В июльский зной, да на море — он еще сантиметра на полтора расфуфыривается.
— Да нормальный он у тебя, — ободрила Света, будто бы чтобы развеять мои комплексы, или еще какая хуйня. И спросила. — А ты что, сам мерил его?