— ебливая…
— ебливая.
— хуесоска…
— соска, — последнее слово произношу едва слышно, почти одними губами.
Закрываю глаза, не желая смотреть на него, но его рука всё ещё держит мои волосы, и ему ничего не стоит снова запрокинуть лицо своей жертвы кверху.
— Рот открой.
Послушно приоткрываю ротик, сложив из губ букву «О», и он смачно плюёт мне в лицо. Слюна попадает на щёки, губы, стекает в жадный рот.
— Какая же ты шлюха похотливая! — его комментарии распаляют меня едва ли не сильнее, чем действия.
Чувствую, что натяжение волос ослабело, и спешу продолжить. Лицом в пах, торопливо и нетерпеливо облизываю головку, сдвинув крайнюю плоть, делаю вокруг неё «круг почёта», и мой скользкий язык проводит мокрую дорожку по всей длине члена вниз, к его основанию. Сплёвываю себе на ладонь, и перемещаю эту лужицу слюны на его головку, растирая её, лаская, поглаживая. В то же время ртом припадаю к мошонке и начинаю вылизывать его яйца, наслаждаясь их запахом. Он довольно сильно и отрывисто дышит, иногда постанывает, поглаживает мои волосы, убирая непослушные пряди с лица, когда они спадают, мешая ему наслаждаться зрелищем. Вытягивает одну ногу вперёд:
— Я знаю, что твоя дырка уже давно мокрая, разрешаю тереться о мою ногу, пока твой рот занят хуем. Руками себе не помогать!
У меня уже нет ни сил, ни желания сопротивляться, похоть захлёстывает и уносит меня, и я с готовностью принимаю это, как милость. Прижимаюсь к его голени своей промежностью, и сразу понимаю, насколько я действительно намокла. Скольжу вверх-вниз, сжав бёдра, а язык порхает у него в паху, посасывая нежную кожу яичек, иногда полизывая внутреннюю поверхность бедра, ловя капли слюны, не позволяя им коснуться кожаной обивки дивана, пока моя рука ласкает мокрую головку. Второй рукой надрачиваю его член.
— Моя сосочка такая старательная, как будто хочет кончить, — в его словах слышится усмешка.
При мысли о том, что я могу быть не вознаграждена оргазмом, я начинаю яростнее работать ртом и руками, снова сплёвываю себе на ладонь, преданно смотрю ему в глаза и продолжаю.
— О, я чувствую, твоя блядская дырка так и горит, всю ногу мне намочила. Настоящая сука!
Краснею за две секунды до кончиков ушей, представив, как это выглядит его глазами: голодная похотливая девочка в трусиках с открытой промежностью трётся об его ногу, стараясь получить свою дозу радости, не переставая при этом работать ртом и руками.
— Я хочу, чтобы ты кончила вот так, в этом положении, оседлав мою ногу, потому что такие бляди как ты не заслуживают кончать от члена. Эта фраза пронзает меня насквозь своей унизительностью, я чувствую, как губки налились тяжестью, ощущаю, что мои бёдра такие же мокрые от смазки, как и кружева трусиков. Проскальзываю по его голени чуть выше и насаживаюсь ненасытным ртом на член уже до конца. Мокрые ладошки на яйцах, нежно сжимаю пальцами основание члена, и слышу его приказ:
— Давай, соска, кончай! Кончай!
Стискиваю бёдра сильнее, пытаясь поймать нужный ритм, он крепко держит мою голову с полностью погруженным в рот членом, двигается тазом мне навстречу.
— Какой блядский рот! Бляди должны уметь кончать по приказу. Давай, шалава, кончай!
И в этот момент я чувствую себя именно ей, я вся — просто рот, принимающий в себя его, созданный для его ублажения. И мой механизм спускается с тормозов, и я лечу вниз, в бездну, ощущая толчки его семени в горле, глотая и захлёбываясь, расплываясь пятном по его ноге, растекаясь на полу, опустошённая, униженная и возвысившаяся.
Спустя минуту (две? пять? не знаю) ощущения реальности начинают возвращаться ко мне, и вот я уже чувствую, как мой мир снова выстраивается вокруг. Поднимаю на него глаза — откинулся на спинку дивана, блаженно улыбается. Ловит мой взгляд.
— Надо твою попу кремом помазать, чтобы не такие сильные синяки были. А потом я нам сварю кофе. Идёт?