Эта часть написана в соавторстве с Селестиной.
НОЧЬ ТРЕТЬЯ. Рыночные отношения.
Я уже засыпала, как, вдруг, раздались удары. Стоящие в углу и давно сломанные часы неожиданно начали отбивать полночь. Удары были странные, как будто, они раздавались только в моей голове, а спящий рядом муж даже не пошевелился.
— Опять началось, — неожиданно всплыло в моём мозгу.
С последним, двенадцатым, ударом, раздался какой-то шорох. Я прислушалась. Было такое впечатление, что в соседней комнате кто-то тихо ходит. Как это ни странно, но я не испугалась, а, наоборот, встала и не одеваясь пошла смотреть, кто же там хозяйничает.
Зайдя в комнату, я резко щёлкнула выключателем и остолбенела, увидев торчащие из-под ёлки валенки и тощую задницу, обтянутую потертой шубой.
— Ты кто? — удивлённо спросила я.
Задница вылезла из-под ветвей, шуба выпрямилась, и ко мне лицом повернулся Дед Мороз.
— А Алёна Васильевна! — узнавая «загудел» он, — это хорошо, что вы встали, давайте утрясём вопрос с оплатой. А то всё в кредит и в кредит, а мне ведь тоже жить на что-то надо!
— Какой кредит? — недоуменно переспросила я.
— За подарки эти, — Дед кивнул на разукрашенные коробки, стоящие под елкой, — чем платить будете, баксами или натурой? — продолжил он, рассматривая моё тело сквозь прозрачную ночнушку.
— Так, ведь — только и смогла я произнести.
— Значит, натурой, — пригорюнился Дед Мороз, — ну ладно! — и стал расстёгивать шубу.
А я, как дура, стояла с приоткрытым ртом и смотрела на него, пока он не спустил до колен свои штаны.
— Давай, — махнул Дед рукой.
— Чего давай? — не удержалась я от вопроса.
Он, смешно ковыляя и стараясь не запутаться в спущенных штанах, подошёл к дивану и сбросил с него подушечку.
— Чего, чего Соси! — и выпятил вперёд живот, приглашая меня встать на колени и заняться его огромным членом.
Я, словно под гипнозом, сделала шаг, потом другой и, встав на указанное место, опустилась вниз. Челюсть отпала сама и в тот же миг огромный член мягко погрузился в мой рот.
— Вот так Хорошо — задвигал Дед своей задницей, вгоняя дрын по самые гланды.
— Х-х-х — захрипела я, давясь и сдерживая рвотный порыв.
Попытка отклониться назад не удалась, так как дедушка своими пальцами, словно клещами, зажал голову, продолжая трахать меня в рот. Через десять минут, устав, он покинул заполненный слюною рот, сел на диван и деловито начал стягивать с меня трусики.
— Ну вот Опять — сокрушённо произнёс он мотая бородой.
— Что опять? — недоумевала я, даже не пытаясь ему помешать или вырваться.
— Да ты, как внучка моя, бритая! Как я соскучился по волосатому лону — сокрушался Дед, — ладно садись, — похлопал он себя по коленке, сдвинув ноги.
И я, встав на колени, опустилась своей кункой вниз, нанизываясь на дедушкин отросток. До чего же он был холодный, как эскимо, но твёрдый и длинный.
— Ого! — не удержалась я и запрыгала вверх-вниз, скользя по члену.
— Давай веселей, — хлопал меня Дед по голой заднице, — мне ещё в трёх квартирах побывать надо! А для ритма и для праздничного настроения я тебе новогоднюю песенку спою: