Прохладный ветер теребил пламя свечи, ресторан был наполнен свежестью солёного ветра, шумом волн, хлопаньем отвязавшегося края брезентового навеса.
Я держал в руке ладонь любимой женщины, смотрел ей в глаза и думал о том, что для таких минут и создана жизнь. Выпитое вино слегка кружило голову, мы говорили не о чём, смеясь и наслаждаясь выпавшей возможностью вдвоём прекрасно провести время. Мы были рады подарить друг – другу эту летнюю ночь. Она, протянув под столом ногу, пощекотала меня, хихикнув, когда я дёрнулся.
— Как прошёл день, дорогой? Чем занимался?
— Всякими важными делами.
-А, например?
-Продавал акции, биржу лихорадит, переводил денежки в золото.
-И где же золото? Где ты его прячешь? – продолжая щекотать.
— Ты сама золото: — сказал улыбаясь.
-Ты мне зубы не заговаривай: — улыбнулась в ответ.
-Да. Вот ещё: Приобрел очень симпатичную девушку, и представляешь, она из того же города, что и я, и даже училась в том – же Университете.
— Зачем она тебе? – подозрительно смотрит в глаза.
— Я люблю только тебя. Я уже говорил тебе об этом, не правда ли? Тебе не о чем беспокоиться. И помолчав – я думаю, её ждёт большое будущее. У меня на неё планы.
-Спать с ней?
-Если, предположим, наш друг Макс приобрел лошадь, для участия в скачках. Нанял для неё жокея, кормит, тренирует. Разве он не вправе на ней иногда покататься?
-Циник.
-Я знаю, но в конце, как любят говорить наши израильские друзья, всё будет хорошо.
-И где она?
-Я поручил её Майклу. Он приступил к дрессировке.
-Не могу это слышать, Майкл он…
-Он никогда не перегибает палку, иначе я бы ему не доверил. Да и потом — Прабус – Марабу-с! — сказал я, с набитым ртом покачивая куском ростбифа на вилке.
-А это что должно означать?- она удивлённо округлила глаза.
-Через тернии — к звёздам!- это по латыни. Ответил, пытаясь одновременно проглотить здоровенный кусок, запивая вином.
— Она расхохоталась.
Дни шли за днями – бассейн, английский, тренажёрный зал, снова бассейн и вечером встречи с Майклом.
Я поняла и уверенна, что являюсь вещью Макса, с которой он волен, делать что захочет. Впрочем, это не волновало – радовало. Что для такой, гордой девушки, которой я была…