От автора:
Эта серия рассказов основана на моих личных воспоминаниях и моем опыте. Я перенес действие в давние времена, потому что считаю, что в рассказе должна быть красота, поэтичность, а нее просто описание, кто куда чего вставил и что испытал при этом. Романтика, пикантность, отсутствие грубой пошлости – вот то, что я пытался достичь. Надеюсь, у меня получилось. Сейчас я представляю вам первый рассказ из серии. Потом будут и другие.
Максимкино лето, или «первые радости».
Максимка, двенадцатилетний барин, сидел один в своей комнате. Дождливым осенним вечером нечем было заняться. Парнишка вспоминал лето, задумчиво смотря в окно, сидя на диване. Он держал руку между ног и перебирал пальчиками свои яички. Всякий человек со своими привычками: кто-то от волнения чешет нос, кто-то, смущаясь, облизывает губы. Максимка любил в минуты раздумий засунуть руку в карман штанов и перебирать руками свои яички или легонько оттягивать свой членик.
Однажды он, забывшись, чуть не сделал этого при отце. Его папа был доктором, часто пропадал вне поместья, а когда был дома, закрывался в своем кабинете и писал научные статьи в медицинское журналы. Мать умерла, когда он родился, и Максим рос с одним отцом, который так и не женился во второй раз. За мальчиком приглядывала старая нянька Наталия, которая старалась вырастить мальчика спокойным и добрым. Практически ей это удалось, за исключением того, что мальчишка рос уж слишком своевольным.
Он привык получать все, что захочет и осуществлять все, что задумал. Нянька Наталия, бывало, жаловалась Владимиру Ивановичу – отцу Максима: «Уж больно он, барин, шабутной! И непослушный. Станешь с него требовать, а он волчонком зыркнет и как крикнет: «Не тебе, старая, мне указывать!» На это доктор отмечал, попыхивая трубкой: «Ну ты уж, Наталия, голубушка, не сердись на него. Он парень в общем-то неплохой. А заскоки есть у каждого. Он видишь, всю жизнь без матери растет, может, ласки материнской не хватает».
Да, мальчишке не хватало материнской любви, ласки, и из-за этого он и рос диковатым. Нянька привила ему доброту и сострадательность к другим людям, но она не могла научить его быть мужчиной – стойко терпеть трудности, не унывать от неудач, всегда идти вперед, защищать женщин. Отец тоже не давал мальчику этого: наукой он занимался больше, чем сыном. Может быть из-за этого Максимка побаивался девочек. В гимназии у всех его приятелей был объект воздыхания, и только сердце Максима было свободно. А после прошедшего лета мальчишка совсем не понимал, что с ним творится. Сердце начинало биться часто-часто не при воспоминании о девочке. Он снова и снова грезил тем, что случилось в зарослях на берегу реки. Давайте я вам об этом поведаю.
Отец видел, что мальчику скучно быть одному в усадьбе во время летних каникул. Поэтому он обычно просил своего брата прислать на лето к ним в усадьбы сына Сашку погостить. Хотя он был на 4 года старше Максима, однако ребята прекрасно сошлись и проводили вместе уйму времени. Они строили шалаши в парке усадьбы, купались в речке, носились наперегонки по аллеям парка – обычные мальчишеские забавы.
Этим летом Максиму стукнуло 12 лет. Сашка, который к тому времени превратился в стройного шестнадцатилетнего красавца, приехал не один, а с другом Лёшей – худощавым белокурым юношей с тонкими, нежными, почти женственными чертами лица. Леша был на пару лет старше Сашки, но, несмотря на разницу в возрасте, ребята нашли общий язык. Они играли, если спали вместе, и были вполне счастливы таким времяпровождением. Одно лишь печалило Максимку. Вечерами, когда уже солнце начинало садиться, Сашка с Лёшей ходили на речку, а его с собой не брали.
Он пробовал протестовать, требовать, но ничего не помогала – ребята были непреклонны. Однажды Максим решил им пригрозить, что расскажет отцу об их походах, на что Сашка ответил, что тогда они сразу уедут к себе домой и назад в другое лето не воротятся к нему. Такая перспектива мальчика не устраивала, и он смирил свое самолюбие. Но однажды вечером делать было уж совсем нечего, и в голову пришла шальная мысль: «А не проследить ли мне за ними?» И вот, Сашка с Лешей идут на вечернее купание по берегу оврага, а Максимка бесшумной тенью следует за ними, неслышно перебегая от одного куста к другому.
Придя на реку, мальчики сняли рубахи, и сбросили на землю штаны. Максим возмущенно фыркнул, лежа на краю обрыва в кустах прямо над ними: когда они купались втроем, они исподнее не снимали. А тут нате – раз, и до гола! Парнишка почувствовал обиду: «Тоже мне, друзья, называется – при мне боятся раздеться» В глубине души он страстно желал увидеть то, что является тайной гордостью любого мальчика – его «петушок». Так «это» называла его нянька Наталия. Когда Максимка был совсем маленьким, она мыла его в бане.
Однажды, когда няня торопилась вытереть мальчишеское тельце пушистым банным полотенцем, она несколько раз быстро туда – сюда потерла ему между ног: там, где болтался писюнчик с яичками. И парнишка с удивлением обнаружил, как что-то происходит! Он прикоснулся к своему членику и обнаружил, что тот уже не мягко болтается, а вздыбился вверх и стал твердым, как карандашик! Няня тоже заметила это и сказала:
— «Ох, барин, рано еще тебе. Опусти свой петушок. Вот будешь взрослым, тогда …»
Максим с интересом переспросил:
— «А что тогда, няня?»
— «Узнаешь, когда повзрослеешь. А сейчас надевай штаны, рубаху, пойдем пить чай».
За чаем парнишка задумчиво размышлял, почему же только взрослым позволено, чтобы у них твердел «петушок»? Он машинально опустил руку под стол, положил ее между ног и стал перебирать свои маленькие яички. Со временем это переросло в привычку. Вот и сейчас, лежа на животе в кустах на обрыве над речкой, он уже потянулся рукой к низу живота, как вдруг увиденное заставило забыть его обо всем на свете. Когда друзья, за которыми он подглядывал, сбросили штаны и побежали купаться, он видел только их попки. Но теперь, выходя из воды, он увидел то, что давно желал: взору открылись «петушки» мальчиков, выходящих из воды.
Ох, что это было за зрелище! В лучах предзакатного солнца из реки выходили два юных Аполлона. Сашка, крепко сложенный подросток атлетического телосложения был просто прекрасен! Его длинные русые волосы намокли и красиво ниспадали на плечи. Он счастливо улыбался. Максим с замиранием сердца посмотрел ему между ног. Там уже были волосики, а член, такой тоненький, но длинный, болтался из стороны в сторону. Переведя взгляд на Лёшу, Максим увидел почти уже мужчину. Белые волосы были коротко стрижены, черты лица жесткие, но красивые, голубые глаза излучали солнце. Леша был широкоплеч, худощав. Между ног у него было много светлых волос, а член – о – это что-то!
Толстенькая колбаска располагалась на паре больших яиц.
Максим почувствовал, как его «петушок» снова стал твердым карандашиком. Он просунул руку между ног и сжал членик вместе с яичками. Прикосновение было приятным. Между тем, внизу, раздавались голоса его приятелей.
— Вода как парное молоко. Как здесь хорошо. Спасибо, что ты привез меня к Максиму! – сказал Леша.
— Да брось ты, мы же лучшие друзья. Ты, Леш, для меня самый близкий человек, я тебя так люблю. – сказал Сашка и обнял друга за талию.
— Ты тоже мой самый лучший друг, Санька! – Леша обнял Сашку за спину, притянул к себе, и они … поцеловались в губы!
Максим с удивлением смотрел на них сверху. Ему казалось, что целуются только мужчины с женщинами. Так, во всяком случае, он иногда видел. Оказывается, и ребята делают также! Он решил, что в учебном году непременно поцелует своего друга Даньку из гимназии.
Что происходит? С «петушками» Саши и Леши творится нечто интересное: они надуваются, становятся больше! Лешин толстеет и толстеет, не лопнет ли он, такой толстый! А Сашкин и не потолстел, но вытянулся в длину и стал похож на маленькое копье. Сашка прикоснулся своим торчащимчленом к краю Лешиного, а тот протянул руку и стал гладить Сашины яйца!