— И мне. Хорошие объятия еще никому не повредили.
— Точно.
Теща залила кофе, а сама предупредила меня, что отправляется в ванную и вернется через несколько минут.
— Хорошо. Только дверь не закрывайте, — пошутил я.
— Без пошлости, — помахала пальчиком теща.
— Понял. Каюсь.
— Смотри мне.
Я пил кофе и курил. Теща вышла из ванной с мокрой головой в новых, бирюзовых бриджах и более свободной белой футболке. Только разница была в том, что эта футболка просвечивалась практически полностью.
— Как ты любишь, — сказала женщина.
— Я вижу.
— Ты в душ пойдешь?
Я вышел из душа только в трусах. Теща лежала на диване в гостиной и смотрела телевизор, попивая кофе из маленькой чашечки. Спиной она облокотилась о стопку чистого белья, которому была уготована участь быть поглаженным, что не произошло по причине отсутствия электричества.
Я сел рядом с тещей на диван, а потом нагнулся над ней и поцеловал в губы. Теща ответила взаимностью. Рукой я медленно поглаживал ее по круглому животу и целовал шею. Руки мои скользнули под футболку. Теща напряглась. Но я не стал бесцеремонно хватать ее за грудь, а только стал медленно поднимать футболку и целовать ее белый и круглый живот.
— Ох, не надо, — тихо прошептала теща.
— Почему?
— Я так стесняюсь своего живота.
— Нашла чего
Я продолжил. Теща теперь не была так безапелляционна и разрешила мне продолжить. Закончив с поцелуями, я стал медленно поднимать футболку. Серьезный вид тещи резко сменился на странную улыбку, которая напомнила мне улыбку Джоконды. Это была и радость и страсть и удивление в одном выражении лица. Коричневые, круглые соски показались из-под ткани. Две большие круглые груди оказались прекрасны. Соски торчали вперед возбужденными кнопочками. Я наклонился и присосался к одному из них. Теща только охнула и прижала мою голову к своей груди.
— Как давно этого не было, и как мне этого не хватало, — тихо прошептала женщина.
На этом моя церемонность и культура романтического обольщения исчерпали себя. Рванув пуговицу и молнию на брюках тещи, я распахнул ткань и мгновенно погрузил руку в трусы женщины. Рывок, и вот моя рука уже чувствует на себе как горяча и возбуждена моя теща.
— А ты горячая, — тихо сказал я.
— «Ты» я принимаю только в случае, если ты меня будешь называть «мама».
— Хорошо, мама.
Быстро стянув с женщины бриджи и трусы, стянув футболку, я усадил ее на диване с раздвинутыми ногами, а сам погрузил лицо в мягкую и раскаленную вагину. Лобок женщины был покрыт волосами в форме большого треугольника, а вот все остальное, что было приятно, оказалось начисто выбритым и ароматным. Это касалось половых губ женщины, ее промежности и ануса.
Я лежал на ней всем телом и вталкивал во влагалище свой твердый член. Мама обхватила меня ногами и шептала в ухо слова любви.