— Извини милая, но я так и не научился красиво говорить, дарить тебе нежные комплименты.
— В моем воображении ты всегда останешься прекрасным нежным цветком который достался мне нетронуто девственным. Я благодарен тебе что был у тебя первым мужчиной. Ты моя первая и единственная любовь.
Огонь, жар камина, тепло женского тела отогрели руки и сердце мужчины. Нежно обнимая за плечи уже теплыми сильными руками он продолжал говорить о своих чувствах, о своей любви.
И она таяла от его нежных любовных слов.
Они подкреплялись ласками. Руки скользили по плечам. Локтям. Рукам. Лодыжкам. Он прижимался все сильнее. Томно шептал слова любви на ушко, целуя за ним.
— Любимая! Этот портрет (что висит над камином) мне очень дорог. Когда тебя нет рядом, я вглядываясь в него, ощущаю твое присутствие. Вот и сейчас, целуя тебя за ушком, в шейку, поглаживая твои стройные ножки, бедра, внутри них, смотрю на твое изображение и мне кажется на твоем лице сияет счастливая улыбка.
— Ой, душечки подушечки! Не знаю как та Леди, которую он целует, поглаживая внутри бедер, шепчет ласковые слова любви целуя за ушком, положив ладони на ее киску, а я уже прямо таки вся расперилась и готова взорваться, осыпав вас всех своим пухом. Ну разрешите мне продолжить повествование от этой Леди, этой счастливицы!
— Ну давай! Давай! Не тяни! Интригантка! — закричали все спальные принадлежности.
Вот его (извините твоя) рука коснулась моей груди. Сжала мой твердеющий сосочек. Другая в трусиках, поглаживает лепестки моего влажного бутончика. Восставший член уперся в упругую ягодицу. Не в силах более сдержать своих чувств я присаживаюсь на колени. Расстегиваю брючной ремень. Снимаю трусики. И вот он предо мною. Твой 22 см красавец. Мои сладкие, сочные губки охватывают твердый член, мягко двигаясь по нему то вниз то вверх по всему стволу. Язычком играясь с твоей головкой, я как будто дразню его.
Мне так нравится ощущать его у себя во рту. Он живо реагирует на каждое мое прикосновение, на каждое мое движение. Как же хочется чтобы это не кончалось…
Обволакиваю губами головку, легонько вожу головой из стороны в сторону. все медленнее, медленнее, на миг замираю, медленно опускаюсь, забирая его почти весь в себя внутрь, языком поглаживая его по бокам, чувствую, как он скользит между моим нёбом и языком, все глубже… дальше. Потом так же медленно освобождаю его, давая волю своему язычку, облизываю, глажу, касаюсь струнки уздечки, пробегаю по головке и ее каемочки. Кончик моего языка летает по всему стволу, быстро — быстро порхает из стороны в сторону, словно бабочка с цветка на цветок. Наращиваю темп. Мои руки скользят по яичкам, его основанию, ты стоишь, закрыв глаза, каждой клеткой своего тела получая немыслимое наслаждение в предвкушении сладостного ожидания.
Ты весь, весь вот здесь, у моих губ, под моим руками, под моим шаловливым языком. Подаешься мне навстречу, мои нежные губы становятся упругими, и ты чувствуешь их сомкнутое кольцо, скользящее по всему твоему стволу. Мои пальцы впиваются в твои ягодицы, ты выгибаешься мне навстречу… и я чувствую, как из тебя бьет мощный фонтан… Он нескончаем… Ты стонешь, запрокинув голову — а я схожу с ума, потому что смогла доставить тебе такое фантастическое удовольствие, и пью твой восхитительный напиток.
Твои глаза горят благодарностью, любовью. Я шепчу: «Милый, ты сегодня опять такой сладенький… Такой вкусненький!»
— Мм… Как романтично! — произнесла новенькая подушечка с другого конца спального помещения.
— А моему сержанту ничего не снится.
— И слава богу, зато я сухой, ответил из под нее матрац (тоже новенький, чистинький, сухинький)
— Ладно, хватит болтать! Продолжай подушка свой рассказ. Хочу послушать на прощание из за чего пострадал то сегодня. Завтра старшина небось обобьет мной собачью будку у себя на даче и… кончатся мои мучения, всплакнув произнес старый потрепанный обтруханный матрац.
— Да и хрен с тобой, старый ворчливый пердун, туда тебе и дорога! Ну что! Ну что там было дальше то? После такого восхитительного минета он просто обязан сделать ей ответное куни. Вот я например когда делаю минет, сама вся завожусь, возбуждаюсь, прямо таки распариваюсь вся, ну раз сто наверное! Мне так нрав…
— Да заткнешься ты подушка — пиздушка! Дай послушать дальше. Так трахнул он ее или нет? — спросил в приказном тоне новенький сержантский матрац.
— Вот тебе бы, как и твоему хозяину сержанту импотенту трахающему наших мальчиков на плацу ни за что бы не рассказала. Вот спишут тебя, тебе и рассказать то и вспомнить то нечего будет, начальничек ты херов. Ладно не зли меня!
— Итак, слушайте подушечки — душечки дальше.
Глаза моего любимого мужчины светились от счастья (ну надо бы, я же так старалась а я то знаю в этом толк!)
Легко, словно пушинку взял он меня на руки, уложил спиной на наше супружеское ложе. Раздвинул стройные ножки. (к этому времени я была уже без трусиков)
От поцелуев кружилась голова. Ты целовал лицо, шею, грудь, руки, животик. Дыхание перехватывало когда ты лег на меня сверху. Обвивая тебя ногами мое тело волнами извивалось под твоим, двигаясь в унисон твоим поцелуям. Легким движением рук раздвинул мои стройные …Порно рассказы) Извиваюсь под тобой. Закинув свои ножки на твои крепкие плечи, я с силой отталкиваюсь от тебя, делая вид, будто хочу избежать близости.
Став на четвереньки, имитирую побег. Ловишь. Наказываешь. Левой рукой, надавив на шею, вминаешь мое лицо в постель. Правой, ухватив под промежность, высоко приподняв мою попку, стоя надо мной на полусогнутых ногах, начинаешь безудержную любовную скачку.