ПЕРВАЯ НОЧЬ.
— Пошли? – сказал он, когда время уже приближалось к трём часам ночи.
— А как же гости? – чуть смущённо посмотрела она на него, пугаясь предстоящего момента.
— Гости? Да им уже не до нас, — усмехнулся он, видя, как те, кто был приглашён, уже и забыли, наверное, что в тот день у «виновников торжества» была свадьба. Гости пили водку, смеялись, мужчины и парни подмигивали женщинам и девушкам, надеясь весело провести остаток ночи до того момента, когда надо было вставать и бить посуду у кровати молодых…
— Так пошли, — он потянул её за руку.
Она, опустив голову, подчинилась.
Белая северная ночь мягко освещала маленькую комнатку, платяной шкаф, сервант с горкой посуды, два кресла, один стул и неширокую кровать. Уже застеленную и готовую…
— Я боюсь, — тихо прошептала она, посмотрев ему в глаза.
— Ничего страшного, — он положил руки ей на плечи, стараясь найти молнию.
— Нет. Я сама, — она закинула руки за спину.
— Нет, — остановил он её. – Я хочу сам.
Он обошёл её, поднял руки и осторожно расстегнул молнию на платье.
Молния распахнулась до поясницы.
Она молчала и ждала, не помогая, но и не препятствуя его движениям. Ей просто было, на самом деле, страшно…
Он положил руки ей на плечи и осторожно освободил их от платья.
Платье, белой сдающейся птицей, упало к её ногам…
Она переступила через ворох белой материи и повернулась к нему.
— Мне страшно, — опять проговорила она, стоя перед ним в короткой «комбинашке».
— Нет, нет, я буду делать всё тихо, — он приблизился к ней, опустился на колени и положил ладони на её икры. Повёл ладони вверх, по бёдрам. Коснулся ажурных трусиков, талии, края грудей и подмышек.
— Так снимай, — тихо проговорила она.
Он встал и аккуратно стащил с неё «комбинашку»…
Она стояла перед ним в своих ажурных трусиках и, таком же, ажурном лифчике…
Он протянул руки к трусикам.
— Нет! – чуть резко воскликнула она. – Я сама.
Она, предчувствуя неизбежность этой ночи, расстегнула лифчик. Он упал на белый ворох свадебного платья. Нагнулась и медленно стянула с себя трусики. И предстала перед женихом во всей девичьей чистоте.