«Брэндон Хауз», Н орт-Голливуд, США
ПРЕДИСЛОВИЕ Героиня этой книги, Маргарета Гертруда Целле Маклеод, вошедшая в историю под именем Мата Хари, родилась в 1876 году в маленьком голландском городке Лейварден в семье бизнесмена среднего достатка. Она закончила школу-интернат при католическом мона-стыре и в 19-летнем, возрасте вышла замуж за голлан-дского офицера Маклеода, который оказался совершен-но развращенным человеком, побуждавшим молодую жену заниматься проституцией, чтобы зарабатывать деньги для своего увлечения картежной игрой. Во время пребывания с мужем в течение нескольких лет в гол-ландской Ист-Индии (ныне Индонезия} она увлеклась восточными, особенно индийскими, танцами, стала танцовщицей и приобрела известность и славу как ис-полнительница восточных танцев в обнаженном виде.
Мата Хари обладала дивной красотой и сексуальной Привлекательностью. По мнению ее современников и ученых-психиатров, она была нимфоманкой, обладав-шей ненормальной сексуальной страстью и считавшей себя способной благодаря этому дару властвовать над мужчинами. Особую слабость питала она к мужчинам в мундирах. Это ее и погубило: германская военная раз-ведка завербовала артистку, что и стоило ей жизни.
Дневники Мата Хари были найдены немцами в одном из архивов в Париже во время второй мировой войны. По мнению специалистов, в них много выдуманного, не-реального, поскольку их автором была женщина с бога-тым, даже больным воображением. В 1967 году эти дневники были впервые изданы на английском языке. Со-кращенный перевод на русский язык сделан с этого изда-ния. О.ТИХОНОВ,
кандидат исторических наук
Глава1. ЮНОСТЬ Амстердам, 1895 г.
Эти страницы предназначены только для моего мужа — единственного, кому будет позволено читать их, и мне важно только его мнение о написанном. Он Просил меня записывать без колебаний и чувства стыда даже самые не-значительные события и самые интимные переживания. «Я хочу быть твоим единственным судьей, сознайся во всем, и ты сделаешь меня счастливым, — таковы были его слова.- Никого не щади, ничего не выбрасывай, я хочу узнать каждую мелкую деталь. Каждое смелое твое слово доведет меня до экстаза. Я хочу удостовериться, что я женился на умной женщине, а не на скучной домохозяй-ке». Я должна писать дневник, вернее, должна рассказать ему о своем прошлом — прошлом молодой девушки, вы-росшей в особняке бургомистра маленького голландского городка. Особенно о моем интимном прошлом, потому что мой муж капитан Маклеод интересуется всем, что да-же отдаленно связано с тайными чувствами маленьких де-вочек. Он никогда не называет меня женой, всегда — крошкой и хочет видеть во мне вечную девочку. Я узнала о его тайном желании, когда он разглядывал мое нижнее белье, которым я так гордилась. Он решил, что оно слиш-ком взрослое для меня. Да, этого он хотел — видеть во мне маленькую девочку, воспитанную в монастырской школе, внешне целомудренную, но пылающую страстью;
она должна быть распутной, ненасытной, как он сам…
Если бы он знал! И он узнает, потому что я пишу обо всех этих мелких событиях, которые позволили мне по-степенно созреть и которым я обязана своей теперешней искушенностью во всем, что интересует моего мужа.
Если бы он мог догадаться о желаниях, которые пере-полняли меня с детства. В том возрасте, когда другие де-вочки все еще играют в куклы, мое тело жаждало живой игрушки, которая позабавлялась бы с моей формирую-щейся грудью. Желание дружбы, невинной любви, на ко-торую способны лишь девочки, переросло в жажду близ-кого телесного контакта с моими подругами — страсть, которую я пыталась удовлетворить сначала знаками вни-мания, потом нежными письмами и, наконец, поцелуями и ласками…
Это желание долго оставалось во мне тайным. Оно едва пробудилось и переросло в чувственность благодаря оп-ределенным событиям, которые происходили вокруг ме-ня. Мой отец, бургомистр, был мягким человеком, а моя красивая мать крепкой рукой вела хозяйство с опытом, который создал голландским домохозяйкам такую вели-колепную репутацию. У нас были отличная повариха, две молодые пухленькие служанки и садовник, который так-же выполнял обязанности слуги и кучера. Этот мужчина по имени Клаас всегда дарил мне свежие красивые цветы, искал для меня клубнику, потому что знал, как я ее люб-лю. В плохую погоду я укрывалась в оранжерее. Никогда не забуду ее теплый, свежий воздух, ее покой, сладкова-тый аромат цветов, смешанный с горьковатым запахом земли. Обычно я сидела спокойно в углу и играла в мага-зин, покупая и продавая листья и ягоды, или же готовила еду для своей куклы, сделанной из цветочных лепестков и нарезанных стеблей. Однажды — меня не было видно за листвой — я увидела, как Клаас пинком открыл дверь и пытался затащить в оранжерею Анти, одну из молодых служанок.
«Тише, не шуми, Я лишь хочу дать тебе пару цветов для твоей комнаты, глупышка», — зашипёл он, толкая девушку, пышное тело которой выпирало из тесного корсажа, а ее короткая тесная юбка показывала, что под ней ничего не надето. Ее голые руки были молочно-белые и пухлые, такие же у нее были и ноги, волнующие, обутые в новые черные деревянные туфли. Вообще Анти не была робкой. Часто я видела, как она флиртует с парнями в городе, и когда она отказывалась входить в оранжерею, я могла лишь предположить, что она боится, как бы мой отец ее не увидел. Клаас срезал пару роз и подал их ей.
Она улыбнулась и поблагодарила его. Казалось, Клаас ей очень нравится. Он был высокий, сильный, в чистой ру-башке и белоснежных вельветовых брюках, и у него были красивые зубы. Мне всегда нравилось, когда он усаживал меня на колени и показывал, как делать гирлянды или кольца из цветочных стеблей. А сейчас он тискал груди Анти, и я из своего укрытия увидела, как он вдруг схва-тил ее за корсаж. Анти ударила его по руке, но он обнял ее еще крепче, и вдруг верхняя пуговица ее корсажа рас-стегнулась. Она опять шлепнула его по руке, но в конце концов он расстегнул все пуговицы. Тем временем он подталкивал Анти к скамейке, за которой я притаилась. Оба тяжело дышали, и в то время как Клаас шептал ей ласковые слова, как будто пытаясь утихомирить пугли-вую кобылу, Анти все время повторяла: «Нет, пусти, нет. Что с тобой? Нет, нельзя так сразу».
Вдруг Клаас еще сильнее обнял ее и поцеловал в губы. Я заметила, как Анти задрожала, как она прижалась к не-му и совсем расслабилась в его могучих объятиях. Он крепко держал ее одной рукой, а другой схватил ее за груди, тиская то одну, то другую. Анти уже не сопротив-лялась. Его правая рука скользнула вниз и схватила Анти за округлую ягодицу, а левая бесстыдно влезла между грудями. Под ее простой блузкой скрывались настоящие сокровища. Я это хорошо знала, потому что Анти и Барбе часто купались в хорошую погоду в речке. Я тогда наблюдала, с каким трудом они всовывают свои груди в корсаж. Я сильно им завидовала, особенно Барбе. Ее со-блазнительные прелести были постоянным источником возбуждения в нашем очень набожном доме, и даже мой отец не мог оставаться спокойным при виде ее прелест-ных округлостей.
Конечно, я сидела тихо, как мышка, и теперь могла ви-деть, чего Анти не видела: Клаас обвил ее рукой свою шею и начал что-то делать со своими брюками, а потом вытащил толстый, довольно длинный отросток, эту таин-ственную штуку, о которой я слышала, но никогда не ви-дела. Он приложил эту толстую палку к. нижней части живота Анти, и я заметила, что ее тело содрогнулось от этого соприкосновения.
У нее были полные и сильные бедра, между которыми был виден треугольник светлых волос.
Когда Анти почувствовала, как этоттяжелый кинжал касается ее голого тела, она попыталась увернуться, но Клаас крепко ее держал, и тут же они повалились на ска-мейку, он на Анти. Что дальше последовало — для меня было очень поучительно, и судьба расположила меня так близко, что пять коротких минут были достаточными, чтобы детально ознакомить меня с жестокостью и в то же время наслаждением полового акта. Скамейка, за кото-рой я пряталась», была невысокой и без спинки. Тяжелым телом своего любовника Анти оказалась пригвожденной к толстой доске. Ее голые ноги в туфлях вскинулись вверх. Клаас перебросил одну ногу через свое левое плечо, а другую — через правое, в то же время засовывая свои большие руки под ее ягодицы, и, оседлав узкую скамей-ку, втолкнул между ног Анти свою дубинку. Я порази-лась, как такой толстый кол мог проникнуть в узенькое отверстие, не разорвав нижнюю часть живота Анти, и ис-пугалась, когда она начала хныкать и стонать, что Клаас делает ей больно. Я даже собиралась позвать кого-нибудь на помощь бедной Анти, когда произошло что-то новое и
волнующее. Клаас вынул свой отросток, и я была увере-на, что Анти вскочит, побежит к поварихе Блунк и рас-скажет ей об этом жестоком парне. Но в следующий мо-мент этот нахал снова втолкнул свое орудие в нижнюю часть живота Анти, и эта процедура повторялась, каза-лось, без конца. Я смотрела, затаив дыхание, и совершен-но забыла о том, что собиралась кого-то звать на помощь.
Мясистый отросток без устали влезал между полных белых бедер, проникал через узкое отверстие и возвра-щался назад. Это было не просто скольжение вверх-вниз, а толчки невероятной силы, которые заставляли дергать-ся и извиваться. Эта невероятная сцена разворачивалась прямо перед моими глазами, и впервые в жизни я наблю-дала спектакль, который чуть не лишил меня чувств.
(С того времени, после этих первых впечатлений, я жажду видеть еще одно такое зрелище и много бы отда-ла, чтобы это повторилось…)
Широко раздвинутые бедра Анти открывали моему взору белоснежную кожу без каких-либо пятен; светлые волосы вокруг набухшего поршня, который с силой вон-зался в зияющее отверстие. Перед моими невинными гла-зами разворачивался самый захватывающий спектакль из всех, которые мне когда-либо приходилось видеть…
Могучее орудие Клааса действовало, как хорошо сма-занная машина. Анти тем временем вела себя странно. Если вначале она яростно сопротивлялась натиску муж-чины, то теперь ее руки крепко обвили шею партнера, и звуки ее голоса уже совсем не напоминали прежнее хны-канье.
«Ой, как чудесно ты мне делаешь, мой маленький Кла-ас, ты такой мужчина, ты знаешь, как делать это, ой, как чудесно. Я чувствую его всего внутри… А-а-а-а! Какое чудо!» Она тяжело дышала, но продолжала выкрикивать нежные слова, на которые Клаас отвечал животным мы-чанием и фырканьем. Он не мог сказать ни слова, потому что его лицо находилось между пышными грудями Анти.
«Вначале ты мне делал так больно, — исступленно шеп-тала Анти,- но теперь мне так хорошо, не останавливай-ся, он такой большой, что я^чувствую его у самого серд-ца… а-а-а-а! Так чудесно… теперь быстрее, как можно быстрее… да… так, так… я сейчас… сейчас… сейчас!»
Голос Анти прервался. Она больше не бормотала, она визжала, и ее зад так двигался вверх-вниз и в стороны, что даже крепкая скамейка ходила ходуном.
«Клаас… ты меня слышишь? Клаас… теперь ты всегда можешь меня иметь… всегда… пожалуйста, влезай в меня, но не делай этого больше с Барбе… ой! Я сейчас кончу… пожалуйста, заставь меня кончить… да?.. давай… я… нет, нет… еще… так, так, та-а-а-к!»
Этот возбужденный шепот завершился диким воплем, когда Клаас последний раз вонзился в нее со звериным рыком. Наконец ствол его орудия выбрался наружу, по-крытый каким-то маслянистым веществом, которое капа-ло на скамейку, распространяя терпкий, незнакомый мне запах.