да и то — самые слабенькие, свечей по сорок каждая. В полумраке туда-сюда сновали пьяненькие и не очень тени каких-то малознакомых людей. Сережка помотал головой, просыпаясь окончательно, и еле слышно застонал! Под горло подкатил комок, спросонья жутко захотелось блевать и ссать одновременно. Стараясь не делать резких движений, чтобы не опозориться перед незнакомыми людьми, гость аккуратно приподнялся с кресла и по стеночке, по стеночке побрел на выход, туда, где в коридоре располагался самый настоящий сортир.
Ему повезло, по дороге никто не наскочил на едва шевелящуюся тушку, не сбил с ног, не заорал диким голосом: «Все смотрите сюда!». Сережа успел и донес все, что скопил в организме, до унитаза…
Проблевавшись и выпустив, как ему показалось, просто неимоверно огромное количество мочи, гость еще несколько минут стоял над раковиной, вглядываясь в какое-то похабное изображение в тусклом, изобильно покрытом черными пятнышками древнем зеркале. Самочувствие Сергея за это время улучшилось настолько, что он готов был вернуться в общий зал студии, чтобы вместе с остальными ребятами продолжить пить вино и гоготать над анекдотами. Но до стола с выпивкой и немудреными закусками типа порезанных яблок и разломанного на дольки апельсина он не дошел. В первом же от входа закутке Сережа услышал какую-то странную возню и неожиданный, хлесткий звук пощечины. Сам не понимая, зачем он это делает, парень заглянул в небольшую щель между шкафом-стеной и подвешенной к потолку портьерой.
В тесном помещении, причудливо освещенном стоящей на полу настольной лампой, на стуле возле стены сидел Леня с измученным лицом и горящей от удара щекой. Брюки и трусы его были спущены до щиколоток, ноги разведены и между ними горестно висел неуклюжей колбаской средних размеров член. Напротив него, чуть вполоборота к смотровой щели, стояла Альбина в короткой стройотрядовской ветровке и высоких осенних сапогах на каблуке. Кроме ветровки и сапог на юной женщине ничего не было.
— Леня, я хочу трахаться, сношаться, совокупляться, — с занудливостью школьной учительницы наговаривающей диктант, вещала Алька. — Понимаешь? Я хочу е-бать-ся! А у тебя всё висит.
— Ну, я же ик… так уже… два раза, — с трудом выговорил Леня, и наблюдавший за семейной разборкой Сережа понял, что его приятель в дымину пьян.
— А я хочу третий, — продолжала наседать с претензиями жена. — Хочу, чтобы продрало до печенок, чтобы матку навыворот!!!
— Я так… ик… не могу… сейчас.
— Ты думаешь, если не можешь, то я пойду к твоим друзьям? — почему-то возмутилась Альбина, она тоже была изрядно подвыпившей. — К этим крохоборам и мелким пидарасам? Ну, уж нет! Изменять не буду. Я хочу с тобой. В конце концов, ты муж или так кто-то по случаю?
Леня вяло уронил голову на грудь, похоже, засыпая на ходу. Неожиданно рассвирепевшая от такого пренебрежения к себе, жена размахнулась и залепила благоверному оплеуху по другой, пока не пострадавшей щеке. Тот встрепенулся, резко выпучил глаза, просыпаясь.
Альбина, не сгибая колен, резко наклонилась к паху Лени, подхватила двумя пальцами вялый отросток и сунула его себе в рот. Опершись одной рукой о колено супруга, она начала, причавкивая и обильно пуская слюнки, настойчиво сосать член.
Сережа первый раз видел перед своими глазами живьем сцену минета. В их компании сосание было прерогативой дешевых шлюшонок, делающих это за стакан вина, да и то скрывшись подальше от чужих глаз. А тут — жена мужу, и не просто жена, а совсем молоденькая девчонка, которую он трахал несколько часов назад. «Я же с ней не целовался? — лихорадочно попытался вспомнить Сергей. — Нет-нет, просто рачком у стола, а потом спереди… Кажется, даже сиськи толком не пощупал».
Тем временем член Лени во рту супруги из худенькой закорючки превратился в толстенькую сарделечку, но по-прежнему продолжал висеть, будучи выпущен на волю…
— Ну, хоть так, — пробормотала Альбина.
Чуть присев над коленями мужа, она с трудом заправила в себя не до конца отвердевший член и принялась осторожно двигаться вверх-вниз, стараясь не упустить из влагалища ненадежного партнера. Двумя пальчиками одной руки при этом раззадорившаяся юная женщина поглаживала и теребила клитор.
Через пару минут неторопливых мягких движений Леня окончательно задремал, повесив голову на грудь, но его член, похоже, отвердел и встал без участия хозяина. Теперь одной рукой Алька опиралась на вялое плечо мужа, другой продолжала ласкать себя между ног. Движения её круглой попки стали более резкими, размашистыми. А Сережка за занавеской достал из ширинки изнывающий от накатившего возбуждения орган и принялся быстрыми движениями гонять шкурку.
Кажется, они кончили одновременно: задергавшаяся и тут же замершая, сжав ноги, Альбина, сонно застонавший и замотавший головой Леня и Сергей, выплеснувший белесые струи на портьеру, отгораживающую его от супругов.
— Ну, вот, а говорил, что не может, — удовлетворенно пробормотала ненасытная женщина.
Она шагнула в сторону, освободив упавший и сочащийся почти прозрачной скользкой спермой член мужа, довольно похлопала себя по лобку, пошарила рукой где-то в невидимом наблюдателю углу, и вытащила оттуда коротенькую помятую юбочку, покрытую какими-то пятнами то ли от неудачно упавшей закуски, то ли от ранее выпущенной Леней спермы.
Сережка, стараясь двигаться бесшумно, попятился назад, но тут, как на зло, под ногу подвернулась какая-то железяка и предательски загрохотала, как показалась подсматривающему, на весь зал. На самом деле никто, кроме Альбины подозрительного звука возле закутка за шкафом не услышал. А та, высунувшись из-за портьеры, сверкнула в полумраке голыми грудями, прищурилась чуть презрительно:
— Подглядывал, небось?
— Да я так… случайно… — пробормотал смутившийся Сережа.
— Ладно, чего уж там, тебе-то можно, — хихикнула Альбина. — Спустил хоть? Сладко кончать, когда на других смотришь, верно?
Откуда-то из полутьмы огромной мастерской-студии пьяные голоса разгулявшейся компании вразнобой тянули: «Миллион, миллион, миллион пьяных рож… Из окна, из окна, из окна видишь ты…»