Я был молод, горяч, в подобной ситуации мог любого грубо оборвать за непочтение к начальству, но не сделал этого, так как знал, что почтение не на окрике, а на авторитете и уважении держится.
Поразмыслив над ситуацией, уже ради проформы спросил:
— А, мордобоя не будет?
— Не-е-е. Они давно этим делом занимаются по доброму согласию…- был ответ.
Пошел к палатке, приподнял полог, вошел и присел на ящик у печки. Она уже потухла. В кромешной темноте рук не было видно. Только светящийся циферблат «Командирских» показывал два часа. Хотел было уже лечь, как где-то в гуще храпящих тел послышался шепот:
— Ну, где он?
— А бог его знает. Наверное, дрыхнет.
— Тогда поехали…
И тут явно послышалась любовная возня. Невидимый «жеребец» робко покрывал нетерпеливую «кобылу», что подтверждалось тихими, но так хорошо знакомыми «чмок, чмок, чмок».
« Ну что за люди! Не успеют до постели добраться, как тут же лезут друг на друга. Даже окружающих не стесняются», — зло подумал я и, негодуя, что мне это дело не обламывается, вышел из палатки. Глянул на кабину машины. Дверца была закрыта. Ноги исчезли. Дежурные у костра ели печеную картошку.
— Командир. Присоединяйся, — протянул пару картофелин один из них.
— Всухомятку? – я испытующе глянул на усатого.
— Зачем же, — повернулся он, и в его руке блеснула фляжка.
Спирт забулькал в кружку, добавил немного воды, взболтнул и опрокинул содержимое в рот. Огненная река потекла по горлу и устроила пожар в желудке. Печеная картошка показалась необыкновенно вкусной. Захмелев, вновь забрался в палатку, осторожно пробрался к краю, лег у стенки. Соседнее тело тут же повернулось ко мне, и нежные пальцы легли прямо на мои губы.
— Не спишь? – прошептал я, обнимая жену.
— Нет, — щелкнула она меня по кончику носа.
Я пустил руку по ее животу, нащупал флажок «молнии» на джинсах, потянул его вниз.
— Что ты?!- запротестовала она.
— Не хочешь?
— Хочу, но нас услышат.
— А мы тихонько…
Я снял с нее джинсы, трусики и усадил на себя. Она уселась удобнее, ухватилась за моего «мальчика» и стала медленно вводить в себя. Наконец он достиг цели, и она потихоньку стала накачивать меня. Я любил, когда этот процесс протекал медленно. Как сладко приходиться ощущать, когда ее маленькая, но такая сладкая дырочка сама наезжает на головку моего «бойца», замирает на самом пределе, а затем так же медленно возвращается в исходное положение. Мужик вдвойне балдеет от того, что это делает не он, а женщина, которая не меньше его знает, как это надо делать для взаимного удовольствия. Спирт сделал свое дело. Жгучая волна страсти захлестнула меня. Недаром один из наших шутников говаривал, что «стоит только мужику выпить, как его поступки определяет не голова, а член». Я страстно прижимал ее к себе, обхватив за ягодицы. Она работала тихо, но так глубоко насаживалась, что я побаивался как — бы не проткнуть ее насквозь. В кромешной темноте я не видел ее лица, но знал, что в такие минуты она закатывает в потолок глаза и до крови кусает губы. Поработав с четверть часа, я почувствовал, как ее тело затряслось, словно в ознобе, она наклонилась, впилась в мои губы своими жадными губами, и плотно прижавшись тазом к моему телу, дергаясь, начала сливать. Я тоже не выдержал и направил пульсирующую струю ей навстречу.
— И ты тоже?!- всполошилась она, соскочила с меня, схватила джинсы с трусиками, приподняла край палатки и вывалилась на улицу. Я усмехнулся, подумав: « Во, как всполошилась.
Побежала к речке подмываться. Боится забеременеть», — вспомнив, как в такие минуты дома она мигом бежит в ванную, чтобы освежиться, и, натянув штаны, повернулся на бок и сразу отключился.
Проснулся я, когда в палатке уже почти никого не было. Кое-где еще похрапывали мужики, через поднятый полог палатки по полу к печке робко скользил солнечный лучик, неизвестно как пробравшийся сюда через крону деревьев. Мужики брились, «моржи» плескались в речке, женщины хлопотали у костра, готовя завтрак. Моя половина, как истая командирша, командовала остальными. Я смотрел на нее влюбленными глазами, мысленно благодаря за необыкновенную нежность, подаренную мне ночью, тем более, что ее фигура, обтянутая тонким, черным трико так, что все ее женские формы, расположенные ниже пояса, явно проступали через него и, словно магнитом, притягивали мужские взоры и вызывали у меня чувство восхищения. Сейчас она очень походила на «Кавказскую пленницу», заточенную на даче похитителя. Особенно возбуждала меня ее сексуальная попка, и я еле сдерживал себя, чтобы не погладить ее рукой.