мое сердце, это может уничтожить меня, но я должен знать.
Я стою на нижней ступеньке, расставив ноги по дальним краям лестницы, чтобы не издавать скорбных скрипящих звуков. Мне нужно много времени, чтобы собраться с духом. Сумасшедший голос в моей голове кричит, что это преступное посягательство и меня бросят в тюрьму, или что, если у этого парня есть пистолет и он застрелит меня? Я говорю голосу, чтобы он заткнулся. Этот парень уже вторгся в мою жизнь, в мою жену, и мне позволено отплатить за услугу. Может, у него есть пистолет. Черт, надеюсь, у него есть пистолет.
Перед моими глазами мелькает сумасшедшее видение, сцена из фильма о моей жизни, где я храбро борюсь с Карлосом, вырываю пистолет из его рук и направляю его прямо в его самодовольное ухмыляющееся лицо и…
Тихий страстный стон эротического удовольствия эхом разносится вниз по лестнице, такой громкий и чистый, как будто он шепчет мне прямо в ухо.
Это стон Юли. Так она делает, когда по-настоящему возбуждена. Именно такой звук она издает, когда выпивает немного и мы предаемся страсти. Она делает это прямо сейчас, в нескольких метрах над моей головой.
С этим долбанным парнем.
Карлосом… Мать его..
Родригесом..
Я делаю шаг вперед. И еще один. Осторожно ступаю, легко. Сердце стучит так громко, что, наверное, эхом отдается от стен.
Еще один тихий стон.
Потом раздался голос.
Женский голос. Низкий, хриплый, и полный возбужденной похоти.
Голос Юли.
— Ох, бл… , — стонет она, — Ты такой охрененный…
Я останавливаюсь как вкопанный, напрягая слух, чтобы услышать больше, и так пристально смотрю на следующую ступеньку, что у меня слезятся глаза. Весь воздух будто высосан из моей груди, мои легкие пусты и сдуты, мое сердце бешено колотится, отчаянно перекачивая последние остатки кислорода вокруг моего тела, прежде чем я упаду в обморок прямо здесь, на лестнице.
Я вытягиваю руки по обе стороны, удерживая равновесие о простые гипсокартонные стены, заставляя себя оставаться в вертикальном положении и продолжать движение. Я делаю еще два шага. Я почти на полпути вверх по лестнице.
Лестница надо мной, кажется, выходит прямо в комнату наверху. Стена справа от меня — это задняя часть здания студии, так что, я думаю, что комната выходит налево. Не похоже, чтобы там есть заграждение или что-то еще.
Я делаю еще один шаг.
Стон моей жены доносится до меня, как музыка, плывущая по воздуху. Это самый мучительный звук, который я когда-либо слышал в своей жизни. Юлю ублажает другой мужчина, и это знание пронзает мою грудь, как копье.
Я делаю еще один шаг. Я уже близко к краю. Еще один шаг, и я смогу заглянуть за край лестницы, увидеть их вместе. У меня нет плана, что будет дальше. Может быть, я выскочу и закричу на них. Может быть, я брошусь на него. Может быть, я возьму что-нибудь тяжелое и начну размахивать. Жизнь полна вероятностей, когда вам нечего терять.
И снова с лестницы доносится мягкий и страстный голос моей жены.
— О боже… как мне это нравится… — она даже не пытается понизить голос. Да и с чего бы это? Насколько она знает, здесь только она и испанский жеребец. Совсем одни в своем маленьком любовном гнездышке. Муж далеко отсюда, на другом конце города, совершенно без понятия и совершенно, блядь, невежественен в том, что творит жена.
Но не сегодня.
Не сегодня, сука.
Я делаю последний шаг, пригибаясь так, чтобы моя голова не выглядывала из-за края пола и не выдала меня. Мое сердце бьется, словно я только что пробежал марафон. Мое дыхание вырывается из горла мягким сипением. Я делаю несколько долгих, медленных, глубоких вдохов, пытаясь заставить себя успокоиться. Это не срабатывает.
— Чееерт… , — восклицает моя жена с расстояния в несколько метров, постанывая голосом, предназначенным только для моих ушей. Я напрягаюсь, встаю и бросаю взгляд через край. Всего на секунду.
Затем снова пригибаюсь. Возле лестницы громоздятся ящики, служащие чем-то вроде импровизированного ограждения.
Окно в одной стене, шторы задернуты, послеполуденный солнечный свет мягко пробивается сквозь него. Больше я ничего не вижу.
Я встаю и снова смотрю, на этот раз дольше. Коробки защищают меня так же, как и комнату от моего взгляда. Я делаю еще один шаг и выглядываю из-за края ящика.
И то, что я вижу, почти убивает меня.
В центре комнаты стоит кровать. Я не могу сказать, живет ли Карлос здесь, или просто использует это место, чтобы трахать женщин на стороне. Другой мебели нет. Пол и стены почти полностью голые, если не считать разбросанных коробок и стопок фотопринадлежностей… и одежды. На кровати лежит фигура. Я не вижу ее лица, но знаю, кто это. Я узнаю этот наряд так же легко, как и хриплые стоны. Ее темный пиджак и туфли на каблуках валяются на полу. Ее платье до колен было задрано до самой талии. Она лежит на кровати с раздвинутыми ногами, широко и охотно.
А на коленях между ее ног, без рубашки, его мускулистая, оливково-загорелой спиной ко мне, стоит парень, козлина, ублюдок, который разрушил мою жизнь, трахнул мою жену и украл ее у меня в тот самый день, когда мы поженились.
Карлос.
Мать его.
Родригес.
Я не вижу, что он делает из этой позиции, но, судя по положению их тел, совершенно очевидно блядь, что он лижет ее чувствительную щель. Я наблюдаю это своими собственными глазами. Я сам делал это тысячи раз. Я представляю себе ее мягкие розовые губы, медленно темнеющие и набухающие от возбуждения. Я чувствую ее скользкую влагу на своих губах. Я чувствую на языке вкус ее возбуждения.
Мой член снова пульсирует, и на этот раз я не могу выбросить это из головы. Я снова приседаю, злясь на себя за того, что пришел сюда. В ярости, что увидел это. В ярости от того, что от этого у меня встал. Что, черт возьми, со мной не так?
— Оо, черт, — стонет Юля, в той сексуальной манере, которую я так люблю. — Карлос, твой язык чертовски хорош…
Я снова встаю и смотрю. Я словно прирос к месту, не в состоянии двинуться, не в силах ничего сделать, кроме как наблюдать за моей женой и ее любовником. Ее ноги раздвигаются шире, и она кладет босые ступни на кровать, подтянув колени, ее пальцы скользят по его волосам. Ее обручальное кольцо блестит на свету, подмигивая мне, когда она теребит его волосы, и я чувствую, как новая волна тошнотворного гнева проходит через меня.
Я надел это обручальное кольцо на ее палец, и Карлос снимал этот момент. Теперь это кольцо касается его тела в его постели, в его мастерской. Я не могу увидеть, что он делает конкретно, но ей это явно нравится. Ее дыхание медленно превращается в стоны. Он двигает головой в медленных движениях в форме восьмерки, и я вижу, что одна рука поднята. Я зажмуриваюсь на секунду и слышу звук влажных пальцев, скользящих внутрь и наружу из нетерпеливой киски Юли, между глубокими хриплыми стонами страсти, срывающимися с ее губ. Этому парню мало иметь лучшее тело, чем мое. Мало того, что у него член побольше. Мало того, что он трахается лучше, сильнее и глубже, чем я. Он даже лижет киску моей жены лучше, чем я.
Я ныряю за стену, сердце бьется, как соло на барабанах. Мой член снова пульсирует, на этот раз немного болезненно. Мои яйца кажутся тяжелыми, полными и опухшими. Сколько раз я сегодня чувствовал эту волну похоти в паху? Почему я продолжаю так себя чувствовать? Почему меня это заводит? Я должен ужаснуться. Черт, я в ужасе. Но я также чувствую себя абсурдно возбужденным. Мой живот скручивает и взбивает, как белье на отжиме.
Голос в моей голове кричит мне, чтобы я сосредоточился. Я видел достаточно. Я сделал то, ради чего пришел. Моя жена все еще трахается с этим парнем. Наверное, трахалась с ним с тех пор, как мы поженились. Я женился на неверной шлюхе. Черт возьми, насколько я могу предположить, она возможно трахает каждого мужчину в городе за моей спиной, а я понятия не имею, может это не только этот парень….