«Между присказкой и сказкой»
П. был просто переполнен энергией, радостью, аж светился, Н. же наоборот, – чем ближе подъезжали к дому, тем печальнее и озабоченней становилось её лицо, а тут ещё звонок мужа – и она прямо поникла. От той, что буквально 5 минут назад стонала от удовольствия, не осталось ничего, просто рядом сидела грустная красавица, внешне очень похожая на ту, раскрепощенную и смелую жрицу любви, но где были её мысли – не знал, да, наверное, и не узнает никто. С лица П. тоже медленно сползла блаженная улыбка, он не мог понять, что не так.
– Мы ходим по земле, и нельзя отрываться от неё, полёт заканчивается падением. И чем выше взлетел – тем сильней земля бьёт тебя при встрече с ней. – медленно, с расстановкой произнесла Н. каким то уставшим, серым голосом, – Очень больно бьёт, – тихо добавила она, глядя прямо перед собой.
У П. от радости тоже не осталось и следа. Он пробовал поймать её взгляд, но она упорно смотрела на дорогу, видимо не желая никого и ничего видеть и слышать. П. пробовал заговорить о чем то другом, как то отвлечь её, но броня отчуждения твердела на глазах, голос женщины стал сухим и звенящим. П. понял, что сегодня он совершил величайшую глупость – обманом взял то, что ещё не заслужил, и ругал себя, свой эгоизм и самоуверенность.
– А ты ведь обо мне, моих чувствах и не думал, – нарушила затянувшуюся паузу Н., – тебе ведь плевать на меня, мой мир, а ведь у меня семья, уже 13 лет, а ты тут такой быстрый – пришел, увидел, наследил, – горечь её голоса буквально отравляла П., заставляла отрезветь и взглянуть на всё произошедшее с её стороны и картинка выходила вовсе не такой яркой и праздничной.
Дома Н. встретил насупленный и явно возбужденный (не в сексуальном плане) муж. О чём они говорили я могу только предположить, вряд ли о природе. Н. пришлось всю ночь заглаживать острую ситуацию. Я не знаю получала ли она удовольствие или просто «сосала прощения». Да и знать не хочу.
А вот у П. разгулялось запоздавшее чувство вины. Дома он абсолютно автоматически отвечал на какие то вопросы, делал что то по дому, играл с доченькой. Неожиданно отдавшись игре он вроде смог отогнать тугую тоску, сковавшую его сердце.Так он и дождался вечера, проведя его как бы в двух плоскостях – одна часть мозга, более практичная – отвечала за сиюминутные потребности, за поведение, за улыбки и жесты, за то, что б внешне ничем не проявить того, чем занята сейчас вторая половинка. А во второй был хаос – тёмные мысли и страхи за Н. неожиданно прорезались яркими вспышками воспоминания о сегодняшнем пламенном сексе, и это было так приятно, что порой широкая, счастливая улыбка всё же прорывалась на его лицо, вызывая недоумённые взгляды жены.
«А ведь я люблю её!» – подумал П. – «А Н.?» – другой голос возник в голове – «И Н., но по другому, жена для меня основание моей жизни, крепкий фундамент моей семьи, я очень уважаю её, но видимо мне поднадоела рутина, её вид уже не заставляет петь моё сердце, я просто привык к ней. Да и где теперь та весёлая бесшабашная девушка, заставившая П. 14 лет назад забыть всех своих подруг, коренным образом поменять свою жизнь? Да, она холодна в постели, зато необычайно умна и проницательна, умеет поддержать в трудной ситуации, пожалеть, переступить свою гордость в угоду благополучию семьи. Но это супчик, занудный домашний супчик, который нужно есть каждый день, чтобы желудок не испортить. А Н. – как праздник, как дорогое блюдо в ресторане – ярко и необычно.» П. вздохнул – «Просто не перебирать с экзотикой, чтобы и праздник не стал рутиной, в ресторан ходить нужно, но не слишком часто» – решил он, и на душе стало полегче.
Вечером, когда дети и жена уложились спать П. решился написать небольшое письмо.
«Наташенька.
Пишу вечером, мои легли спать, а мне не хочется. Сегодняшний день мог стать одним из счастливейших на теперешнем отрезке жизни, но не сложилось. Мое эго должно ликовать – как же добился успеха, наконец взял то что хотел. Действительно взял, почти забрал, а надо было ждать пока дадут. Как у классика «И поцелуй насильно взятый и опьяняет и горчит». Очень горчит. Я сегодня получил очень серьёзный жизненный урок, жаль, только что оплатить его пришлось тебе. Извини, если сможешь. Я говорил тебе про кусочек сердца и помню твой ответ, просто прошу – не запирай его наглухо для меня. Абсолютно не желая причинить тебе неудобств, вывалил на тебя кучу своих проблем и обострил твои. Я действительно слишком поторопился со своими признаниями, видимо этим и испугал тебя. Не хочу даже представлять, что ты обо мне думаешь теперь, вряд ли хорошее, но мое отношение к тебе изменилось в лучшую сторону. Еще недавно я видел в тебе просто привлекательную женщину, которая мне очень нравится (ты наверняка не приняла бы сейчас другой, более правильной формулировки, хотя ты и знаешь что я имею ввиду). Юморная, открытая для общения на любые темы, любительница пофлиртовать, в общем вроде простая такая деваха без подвоха. А в тебе есть второе дно, как в шкатулке фокусника – верхнее отделение открыто напоказ, но всё самое ценное и дорогое, как и потаённое и тяжёлое там, под двойным дном. Это дно и разглядеть то сложно, а что внутри – даже пробовать догадываться бесполезно. Я попробовал – но пошёл как слон, напролом. Наломал дров и, боюсь, теперь нужно начинать все сначала, нежно и аккуратно. Я готов к этому, если позволишь. Просить тебя забыть последние события глупо, такое не забывают, но простить – попрошу. Возможно я далеко не самый лучший мужчина, из встреченных тобой, но ты для меня – целое событие, причем радостное и светлое. Ты круто поменяла мой жизненный уклад, взбудоражила стоячее болото, в которое начала превращаться душа, раздвинула границы сердца. А так же заставила понять, что если есть двое – значит и решать должны двое, а не тот, кто сам себя назначил главным и подавил волю партнера. Подавлять нужно соперника, а партнеры должны находить компромиссы. Я не смог дождаться твоей готовности из страха, что она не прийдет никогда. Я просто оглох от желания, и на глаза упала розовая пелена предвкушения счастья. А ты права, мы ходим по земле, так что отрываться высоко нельзя – падать больно.
Да что–то письмецо недлинное получилось. Но основное я сказал, а про прочее можно и позже поговорить.
Целую, не знаю чей (может и твоим когда то стану?), Паша.
P.S. А вообще огромное тебе спасибо, за минуты счастья и за подаренное тобой счастье ожидания счастья. Извини если коряво написал, в голове сумбур.»
П. лёг в кровать, немного поворочался и почти заснул, когда в спальню вошла супруга. Это было неожиданно и странно, обычно её приходилось просить целый вечер и не забывать разбудить, когда дети уже спали. Жена легла рядом и обняла мужа.
– Что то случилось? Ты сегодня как то странно выглядишь.
– Да так, на работе небольшие проблемы.
– По работе или на работе?
– По работе, вирусы задолбали – соврал П. не желая причинять жене боль правдивым рассказом о своих проблемах. Когда то на заре их совместной жизни П. отпустил её с подругой на море в компании весёлых студентов. Он совершенно не боялся измены, ведь его Л. была такой надёжной, верной, любимой. Зря не боялся. Уже через много лет после этого он случайно узнал ос связи Л. с одним из молодых преподавателей, сопровождавших группу студентов–географов. Узнал у совершенно пьяной подруги, которую некстати пробило на ненужную откровенность. Не сказать что П. был в глубоком шоке, но удивился сильно. Через несколько месяцев, при просмотре мелодрамы с множеством запутанных связей, он как бы в шутку спросил:
– А ты мне изменяла когда–нибудь?
– Никогда, – абсолютно не моргнув глазом ответила она. Странно, но П. ей поверил, точней заставил себя поверить, заставил так сильно, что почти забыл о своих небольших рожках, кокетливо выглядывающих из под короткой прически. Зато усвоил урок – никогда не признавайся в измене, лучше соврать, ведь догадки и знание – разные вещи. Скажи она ему правду – П. просто не знал бы что делать дальше. А так жизнь шла своим чередом. Вот поэтому он так же спокойно вешал ей лапшу о вирусах, разных антивирусных пакетах и прочей ерунде.
Затем обнял супругу и вдруг почувствовал сильнейшее возбуждение. Его сознание вновь разделилось – и Н. и Л. лежали рядом, он ласкал обоих и хотел обоих. В надежде на то что Л. позволит то же что и Н. сунулся было вниз, к манящей ложбинке, покрытой мягкими кудрявыми волосами, но Л. резко одернула:
– Опять? Не надо, я же просила.
Видение развеялось, но возбуждение не спало, П. повернул жену спиной к себе и вошел в вагину, одновременно лаская клитор. Длинными размеренными толчками он начал таранить её киску, губки её натянулись и клитор легко давал ласкать свою спинку жадному скользкому пальцу. «Какие они разные, но обе очень желанные» – пронеслось в голове у П. – «Вот бы приласкать их одновременно, членом чувствовать вагину жены а ртом ласкать сладкую щелку Н.» Он снова вспомнил тот пьянящий аромат и скользкую податливость половых губок и, одновременно, восхитительную терпкость смазки. Почувствовав, что вот–вот кончит усилил толчки. Л. стонала, бешено двигая тазом, заставляя энергичней ласкать бугорок клитора, вдруг выдернула его руку и крепко сжала ноги. Прижав ладонь к низу живота П. почувствовал сокращения, его жена получила нешуточный оргазм. В тот же момент он резко выдернул член из влагалища и тот взорвался, извергая струи спермы на её попку. Они лежали прижавшись и муж то легонько поглаживал живот, то ласкал сосочки крупной мягкой груди. Затем поцеловал за ушком и прошептал «Я люблю, тебя».
– Только меня?