нет, а там — кто знает. Не зацикливайся, живи. Ты же красивый парень, наверняка есть пара-тройка девчат, кто бы с удовольствием с тобой пошел на свидание. А ты и не знаешь, не замечаешь, уперся и все тут. Нельзя так… нельзя! Незачем!
— Как вы не понимаете? Я с вами хочу пойти на свидание! С вами! Хоть пообщаться просто…
— Думаешь, я могу заинтересовать молодого? На пятом десятке? Ой, перестань! То есть мне приятно, что на меня еще засматриваются мужчины… и молодые… но я-то себя в зеркале вижу и, сколько мне лет, тоже помню.
— Рано вы списываете себя со счетов. И зря! Вы прекрасно выглядите. А возраст — это цифры! Важно, на сколько вы выглядите и на сколько себя ощущаете…
— Вот-вот, о чем и речь! Не молодуха я уже… Надеюсь, ты не обижаешься и когда-нибудь поймешь.
С этими словами она тяжело выдохнула, встала с кресла и направилась к выходу. Я следом вскочил за ней, пытался как-то задержать, но она молча качала головой и все же ушла. Сейчас я понимаю, что она мне просто не поверила. То есть и в том сообщении, и в этом разговоре я был не слишком убедителен. Но тогда я обиделся на нее. Меня же отвергли, обозвали чуть ли не ребенком, да и вообще, рот толком не дали открыть! А дальше — я взялся за написание диплома, так что физически выпал из нормальной жизни, уделяя этому все свое время.
И все бы ничего, но однажды она мне сама написала, мол, как дела, куда пропал, все ли нормально. Опять же, никакого подтекста, намеков и отсылок к тому злополучному вечеру. Тем не менее, я вполне осознанно решил, что раз уж она сама написала, значит — надо дожимать. Стал вворачивать комплименты, говорить, что писать без музы диплом тяжело, а знать, что эта самая муза живет двумя этажами ниже, и вовсе невыносимо. В ее сообщениях появились смайлики, она благодарила за теплые слова, признавалась, что читать такое ей приятно. Естественно, я продолжал штурм, но как бы издалека, выуживая как можно больше информации о своей «жертве», которой она хоть и неохотно, но все же делилась.
Вскоре я уже знал, какие ее любимые цветы, какую музыку она слушает, какое вино предпочитает и т. д. Комплименты становились все более откровенным и даже пошлыми. Она же только отшучивалась, но не пыталась это пресечь. Я несколько раз припоминал ей ее же слова о том, что можно было бы и на свидание сходить. Если по началу она отнекивалась, то теперь были фразы: «ну, не знаю», «заманчиво» и «я подумаю». Не встречая отпора, я начал наглеть и спрашивать ее о сексе. Вот тут она натурально тушевалась, не говорила ничего конкретного, переводила стрелки на меня, мол, а давай-ка лучше ты расскажи, что тебе нравится и т. д. Я же начал вещать о своих фантазиях, связанных с ней. Сначала мне заявили, что «у меня талант, можно книги писать», а чуть позже признались, что такие разговоры «заводят». Конечно, я этим пользовался и подогревал ее интерес, продолжая писать. Дошло до того, что у нас случился секс по переписке. Правда, это была игра в одни ворота, так как писал только я, а она отвечала постольку-поскольку, мол, так, давай дальше.
Недели через 2 она все же сдалась, видимо, решив, что поломалась достаточно и согласилась прийти ко мне в гости. Я же акцентировал внимание, что это именно свидание, а не просто посиделки. На столе было вино, фрукты и шоколад, а в моем ящике — упаковка презервативов. Никаких свечей, лепестков роз и прочей мишуры. В начале одиннадцатого вечера пришла она. При полном параде: красивый брючный костюм бежевого цвета, яркий макияж, аккуратно уложенные волосы, свежий маникюр. Короче, готовилась. А я вот о своем внешнем виде не подумал, выйдя встречать ее в домашней растянутой футболке и вылинявших шортах. Сразу хотел переодеться, увидев ее, но она спокойно ответила, что это лишнее.
Сели, разлили вино и… начали втыкали в телевизор, едва освещавший комнату. Разговор не клеился. Не знаю, как она, а я жутко волновался. От моей смелости и решимости в переписке не осталось и следа при личной встрече. Инна тоже загадочно молчала, неспешно потягивая вино.
— Теть Инн, а можно вас поцеловать?… — неуверенно начал я, понимая, что хоть это и тупо, но уж лучше так, чем никак.
— О таком обычно не спрашивают…
Я это понял, как призыв к действию и попытался осуществить задуманное. Оказалось, это не так просто, так как моя спутница хихикала и всячески изворачивалась, то ли играя со мной, то ли не до конца согласная на это. Зацеловав все ее щеки, мочку уха и даже нос, я наконец смог впиться в ее уста. По началу она держала рот лишь слегка приоткрытым и несколько напряженным, не позволяя моему языку увлечь в танец ее, но вскоре сдалась, впустила меня и стала отвечать на мои ласки.
Августовская жара не спадала даже ночью, так что в этой духоте, подогреваемые вином и страстью, мы немного обезумели, целуясь на диване. Я вдыхал сладковатый аромат ее духов, облизывал, покусывал и засасывал ее губы, а трясущимися от вожделения руками мял ее грудь. Она запрокинула голову, тяжело дышала и изредка тихонько постанывала, словно боясь пошевелиться. Ее руки с силой сжимали покрывало дивана. Заметив это, одну из ее рук я по-хозяйски положил себе между ног. Член давным-давно встал и маялся в откровенной тесноте моих трусов. Показалось, она не сразу поняла, что я придумал и куда положил ее ладонь, так как она все также привычно сжимала пальцами уже восставшую плоть, а не тонкую ткань покрывала.
— Фух, давай… э-э, передохнем-подышим что ли, — несколько бессвязно пробубнила она и, не дожидаясь моего ответа, высвободилась из моих объятий, встала и двинулась в сторону открытого балкона.
— Хорошо, — согласился я, понимая, что меня по сути и не спрашивали.
Инна стояла, облокотившись руками на раму балкона, опустив голову и тяжело дышала. Я как-то машинально пристроился к ней сзади, упираясь никак не желавшим падать членом в ее аппетитную попку, а руки сами легли на ее грудь.
— Опять ты! — выдохнула она, инстинктивно подаваясь назад.
— Ну а кто же еще? — прохрипел я, настырно тиская ее сисечки и стараясь проникнуть под одежду.
— Ой, знаешь… Давно… давно у меня такого не было, забыла уже почти, о-ой!… — полушепотом заявила она, прижимаясь ко мне еще сильнее и начав совершать круговые движения своим тазом, распыляя нас обоих еще сильнее.
— А я… я только и мечтал об этом… — неумело включался в беседу я.
— Дурачок, вон сколько девок вокруг, а ты меня… со мной… Боже, как хорошо он стоит, у-уф!… — дама откровенно поплыла, пытаясь левой рукой нащупать мое «орудие любви», таранившее ее сзади.
Услышав тень сомнения в ее словах, я развернул Инну к себе лицом и вновь жадно впился в губы. Она только ахнула, но протестовать больше не могла, да и не хотела, как мне кажется. Бороться с пиджаком и блузкой мне надоело, поэтому решил зайти снизу, так сказать, вытащив заправленную в брючки кофту, и полез руками лапать ее пышную грудь, которую теперь защищал только бюстик.
— А-а-а… Ох, ты какой… Ненасытный… И хитрый… Не так сильно сжимай, хорошо? — такого поворота событий она явно не ожидала.
— Я так вас хочу… — как бы извиняясь за свой натиск, сказал я.
— Не «вас», а — «тебя»… Договорились?… Ну раз уж мы… Э-э, ты понимаешь? Не надо ко мне на «вы», прошу тебя… — она на какое-то мгновение стала серьезной.
— Да, ладно… хорошо, — мне резко стало неловко из-за этого.
— Умничка! Ну что, пошли? — вновь улыбаясь, мягко спросила она.
— Куда? — я явно не понимал, куда идти и зачем, ведь все же так хорошо было.
— В комнату! Не здесь же… Не надо, в общем… Стоны будут слышны… — говорила она вполне логичные вещи, но с оправдательной интонацией.
Я кивнул, и мы вернулись в комнату. Она жестом показала наполнить наши бокалы, присаживаясь на диван так, словно ничего и не было между нами буквально пару минут назад. Я решил, что некая передышка нам не помешает, да и спешить некуда. В конце концов,…